Юрий ФЕЛЬШТИНСКИЙ

ВОЖДИ В ЗАКОНЕ

Ленин и Свердлов

Яков рос озорным, неугомонным мальчиком, организатором забав ребятишек всей улицы.
(К. Т. Свердлова. Яков Михайлович Свердлов.
М., 1976, с. 60).

Из осторожности назовем этот очерк гипотезой. Гипотезой, имеющей точно такое-же право на существование, как, например, гипотеза о дружбе Я. М. Свердлова и В. И. Ленина; или же гипотеза о дружбе В. И. Ленина и И. В. Сталина. Или, наконец, гипотеза о том, что в Ленина стреляла Ф. Каплан и что Свердлов умер от “испанки”. Вся советская история — сплошные версии и гипотезы. Осталось только понять, какие из них правильные, а какие нет.
Это очерк о том, как Всероссийская чрезвычайная комиссия под руководством Ф. Э. Дзержинского организовывала провокации и заговоры. Главными заговорами 1918 года следует назвать два: направленное против Ленина убийство германского посла графа Мирбаха 6 июля и покушение на Ленина 30 августа. Проведя читателей по нестойким кочкам доказательств, мы постараемся показать, что к последнему событию непосредственное отношение мог иметь Свердлов, и что сам он затем был убит по приказу оправившегося от ранения Ленина.
Тех, кто не понимает, каким образом Свердлов мог планировать устранение Ленина в разгар смертельной борьбы с “международным империализмом”, и как Ленин мог позволить себе сводить счеты со Свердловым, когда на нем держалась вся партия, отсылаем к высказыванию Ленина, цитированному Луначарским в речи “Сияющий дорогой гений”: “Представьте себе, полководец ведет борьбу с врагом, а в лагере у него враг. Прежде, чем идти на фронт, на борьбу с врагом, нужно, чтобы в самом лагере было чисто, чтобы не было врагов “ . [2]
В этом была суть отношений большевистских руководителей от Ленина и Свердлова до Сталина. В 1918-19 годах советский полководец Ленин только и делал, что шел на фронт, только и чистил от врагов собственный лагерь. 1918 год стал ареной борьбы в партии двух партийных руководителей Ленина и Свердлова. Оттеснение Свердловым Ленина от руководства летом 1918 года очевидно. Неудивительно, что соперничество этих людей внесло в партийную жизнь большевиков уголовный оттенок. Интриги и заговоры внутри большевистской партии больше всего походили на мафиозные разборки. Если иметь в виду, что большевики открыто пропагандировали, признавали полезным и поощряли убийство политических противников, отсутствие общечеловеческой морали и подчинение средств целям, становится ясно, что “чистки тридцатых годов” вовсе не были сталинским нововведением. Только масштабы этих репрессий были сталинскими.
30 августа 1918 года историки обычно рассматривали как дату начала широкой камлании “красного террора”, последовавшего в ответ на покушение на жизнь Ленина. Считалось, что в Ленина стреляла эсерка Каплан, задержанная, во всем сознавшаяся и то ли расстрелянная, то ли, по другой версии, тайно помилованная, и что организаторами теракта были руководители эсеровской боевой группы. Однако 30 августа стало этапом в истории большевистской партии по совсем другой причине. Впервые с момента захвата власти большевики расправлялись с одним из партийных лидеров: в Ленина стреляли свои.
Первую и до сих пор самую серьезную статью на эту тему написал израильский историк, эмигрант из России, Борис Орлов. [3] Идеологически неприемлемая для советской историографии и неудобная для западной, статья “осталась незамеченной”. После 1976 года, как и до него, несво

бодные советские и свободные западные историки продолжали хором утверждать, что в Ленина стреляла Каплан. [4]
Перелом принес 1990 год. Под очевидным влиянием статьи Б. Орлова в августе 1990 года “Комсомольская правда” опубликовала две статьи, подвергавшие сомнению всеми признанную ранее версию о том, что в Ленина стреляла Каплан. В том же году вышла брошюра “Фанни Каплан: Я стреляла в Ленина”, составленная Б. М. Сударушкиным. [5]
Осенью 1990 гола в интервью ленинградской программе “Пятое колесо” в числе прочих вопросов я коснулся и покушения на Ленина 30 августа:
Покушение на Ленина, так называемое покушение Каплан, видимо, было связано с оппозицией Ленину внутри партии. Совершенно очевидно сегодня, что не Каплан стреляла в Ленина. Есть серьезные основания подозревать, что к этому покушению имел отношение Свердлов. По крайней мере, после покушения Свердлов себя очень странно вел. Именно он забрал Каплан из тюрьмы ЧК и поместил ее [...] в Кремле [...]. Именно он отдал Малькову, подчиняющемуся Свердлову коменданту Кремля, приказ о расстреле Каплан. Мальков по должности не мог и не имел права расстреливать Каплан. Комендант Кремля не имел никакого отношения к расстрельным делам. Следствия по делу Каплан не велось. Видимо, отсюда, из-за этого несоответствия между Каплан, тем, что она была почти слепая, тем, что она была взята вдалеке от места покушения, тем, что у нее в руках, по всем показаниям, в одной руке был портфель, а в другой зонтик, родилась легенда о том, что она не была расстреляна. [...] Все эти несоответствия, конечно же, говорят о том, что Каплан тут, видимо, была не при чем. Поведение Свердлова было очень странно. Ленин считал, что его убивают. В воспоминаниях Бонч-Бруевича описано, как Ленин крайне недоверчиво относился к врачам, которые его лечили, как он устраивал им перекрестные допросы. Бонч- Бруевич пишет: “шутя”. Но, конечно же, не шутя. Ленин серьезно устраивал эти допросы. Ленин понимал, что его лишают власти, Ленин понимал, что его убивают. [6]
С 1991 года публикации о покушении на Ленина стали довольно частым явлением, [7] причем в дискуссию был вовлечен даже такой консервативный советский исследователь эсеровской партии как К. В. Гусев.
“Некоторые историки и публицисты, писал он, скрупулезно изучая расхождения и неточности, [...] усматривая чрезмерную (подразумевая умышленную) поспешность в расследовании дела в ВЧК и расстреле Каплан, ставят пол сомнение роль этой последней в террористическом акте. Можно согласиться с тем, что история покушения нуждается в дальнейшем изучении, что есть не совсем ясные детали [...]. Допустим, что и заявление Каплан, и показания свидетелей не соответствуют действительности. Но тогда сразу возникает вопрос: если не Каплан, то кто? [...] Был ли вообще заговор, и если не эсеры, то кто организовал покушение, кому, это было нужно?” [8]
Может быть, вслед за Гусевым, нам следует искать ответ на абсолютно правильный вопрос: кому это было нужно? Вопрос этот пришел в голову не одному Гусеву.

Скачать полный текст в формате RTF