Владимир СВЕТЛОСАНОВ

***
Привыкший к темноте не чувствует богатства
И говорит, что бога нет.
Свет святости и темень святотатства,
Дилемма: темень — свет, —

Все это безнадежно устарело,
И нитки дряхлые в швах вечности видны.
И если раньше говорил поэт: “Дано мне тело”,

Без ложной скромности (кому какое дело!)
Я нынче говорю: “Даны штаны”.

Товарищи! Пока нас в голом виде
Не выставило время напоказ,
Давайте, в нищете, да не в обиде,
Глаза приучим к темноте в Аиде,
Который, кстати, недалек от нас.

г. Новосибирск
№1, 1995 г.

Сергей СОЛОВЬЕВ

***
Отрывается путь от следов,
от реки отрывается брод,
отвлекаются мысли от слов,
птицы — не означают полет.

Разлагается время от рук,
размывается память от вех,
от земли отделяется дух,
от любви — человек.

Отделяются корни от крон,
от морей отделяется крен,
отдаляются губы от ран
и лучи золотые — от вен.

Так скрываются боги от вер,
отдаляется лик от причин,
так от шапки спасается вор
или следствие от причин.

От отца раздевается сын,
ночь – от ночи и день – ото дня,
от зрачка раздевается сон,
раздеваешься ты от меня.

Взгляд мой с шеи срывая, как шарф,
скажешь: “Взгляды, увы, не ношу”.
Это можно понять и как шарм,
хотя больше похоже на шурф.

Это голое царство зеркал,
эта осыпь, обвальный наркоз.
Раздевается пеной бокал,
развевается путь от колес.

г. Киев
№1, 1995

Владимир ФИЛОНЕНКО

ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО

Я — Филоненко, поэт поколенья. Мне бог не
указ и законы — не стенки. Ни в чем не уверен, но
кредо — везенье... Диета — солености, сливки и
пенки. Всю жизнь безработный, пегасы
стреножены, в клочья изорваны парни-рубахи,
поломаны копья и головы сложены, пишется
“вехи” — читается “плахи”. Живу без долгов,
кошельков и карманов. Куда ни отправлюсь — туда
и дорога. Политика — самая знойная дама, и мне
наплевать, что она — недотрога. А Я — это вечное.
Жизнь не кончается даже под серым казарменным
светом. И вон, словно девка, с похмелья качается
Муза то ль с волчьим, то ль с желтым билетом.
Слова — непечатны, поступки — несдержанны, курс
— постоянен, ветра — переменчивы. Думал -
обласканный, вышло — отверженный. Мать моя,
Родина! Мать моя, женщина!

г. Новосибирск
№1, 1995 г.

Максим УКОЛОВ

***
У рыбы вырастают ноги.
Проходят годы.
Рыба выбирает дороги.
Ее уже пугает вода.
У нее появляются боги,
Седые волосы
И прочая ерунда.

У нее появляется совесть.
И это благая весть.
Рыба обивает пороги.
Теперь у нее есть
Голос. Есть, что сказать.
Рыба говорит, не опасаясь за волос,
Который неминуемо
Должен упасть.

А ей наступают на пятки.
С рыбой играют в прятки.
Ее загоняют в матку
И жарят на масле всмятку.
От этого бывают дети.
И, как любая мать,
Рыба держит от них в секрете,
Что рыбы должны летать.

г. Кемерово
№4, 1995 г.