Николай ГОДИНА

ЦАРЕНОК

(из устных рассказов Владимира Ивановича Родикова-Кузяева)

ЦАРЕНОК

Владимир Прокопьевич Васильев, или Васельев с 1929 года. У них все разные брат Виктор Топалов, сестра Лиза Дашевская. Все они царята. Откуда пошло это прозвище? Мне рассказывала мать, т.е. тетя Шура. Раньше ведь народ жил весело. Работать, так работать, гулять так гулять. Особенно в нашей деревне. Чудиново было большое, красивое. Даже ты захватил то время. Какие были дома раньше! Вся округа съезжалась в церковь. Базары на площади. Особенно гулянки на масленицу. Делали снежную крепость. Ну, и без драк и шуток не обходилось.
Так вот, Володькин отец был шутом. Он был царь и были у него придворные. Жена царица, дети царята. Все они веселили народ. Делали на санях высокий трон, запрягались в эти сани слуги царя. Сам залезал на трон, его возили по деревне. Обычно у царя в руках была газета вверх ногами. И он читал всякие царские указы. Большинство похабные. То когого-нибудь наказывает:штаны снимают и бьют. Совсем, конечно, не снимали, а так, для виду. И били тоже не сильно. В общем, веселили. Да и пили хорошо.
Жили мы с Царенком наискосок. Их дом стоял рядом с вашим первым домом.
Обычно он подходил к окну и просил:”Тетя Шура, отпустите Володю со мной”. То “морды”ставить, то проверять. Это еще в 41-м. То с озера на озеро перевозить. Если везет “морды”, а у него была самодельная тележка, посадит и меня, везет. А возил даже на Турунтай. Идти пешком далеко, много раз я ехал на нем.
Гораздо позднее я выяснил, что он очень добрый, даже ласковый. И очень сильный, выносливый. Он мог бежать хоть час, хоть два. Однажды бежал со мной на спине в сильный дождь от Черного Чебурака. Это была деревня, помнишь, как ехать в “статью”, около Соленого.
Он почему-то ни с кем не дружил со своей ровнею. А вот с такими, как я. До сих пор не знаю, почему он меня с собою таскал. Мама сначала боялась, мало ли что может случиться. Но он ее убеждал :”Все будет хорошо”.
Вскоре я научился плавать. Чтобы “морды”ставить, надо уметь плавать. А научил меня Царенок. Дело было так. Он поставил “морды” на Басуновом. Потом говорит: “Айда, я покажу тебе, где твоя “морда” стоит”. Хоть он мне и так рыбы всегда давал, чему мать была рада. Вот мы с ним пошли. И поставил он “морду” специально поглубже. Он идет по шейку, я держусь за него и бултыхаюсь. “Посмотрел, — говорит, — плыви назад. ” “Я, — кричу, — не умею! ” “Не поплывешь, тебя пьявки искусают. ” А я боялся пьявок,, и сейчас боюсь. Я заорал, он протянул мне руку:”Берись”. Япробултыхался с метр. Он вырвал руку, потом снова дал. Так мы с ним и выплыли. Короче, в 41-м я уже плавал. И начал курить, опять же с его подачи. Курили самосад в конопле или в полыни. И что главное, никогда на ходу не курили. Обязательно надо было сесть. В то время спичек не было, бумаги тоже. Ну, со спичками проще. Берешь “чикмак” — камень с куском напиль

ника, и фитиль. А бумагу заменяла земля. Выбирали бугорок, делали ямку. С боку протыкали землю палочкой, вставляли соломинку или камышинку. Получалась трубка, только курить можно было лежа.

ТРУБКА

Жили в деревне Батуевы, звали их Трубкины. Их дед курил трубку и всегда держал ее в зубах. Один раз поил коней — он был конюхом — и увидел себя в колодце, точнее, трубку увидел. И подумал, что уронил. Схватил ведро и давай воду вычерпывать. Колода полная, кони напились и ушли, а он черпает и черпает. Подходят люди за водой, дед никого не пускает. Молчком черпает. Когда стали ругаться, он сказал, что трубку утопил. Кто-то вырвал ее у него из зубов и обратно — в рот...
Однажды на сенокосе весь балаган разломал — искал трубку. А трубка — в зубах. Вот такой был дед Батуев.

ХОХЛЫ

Хохлацкий край... Там хохлы селились еще до войны. Вот вы приехали, тоже там осели. Хохлы здорово изменили нашу жизнь. Не то, что фасоль, тыкву, кукурузу, арбузы раньше не сажали у нас, помидоры с огурцами знать не знали. Был случай такой. Заехал украинец к чудиновскому сослуживцу в гости. Еще до войны дело было. Выпили бражки, этот заезжий видит в окне в горшке помидор растет вместо цветов и одна бульбочка покраснела. Можно, спрашивает, закусить. Ну, хозяин говорит, мол, не жалко, но это не едят, ядовитое. Гость сорвал красный шарик, мокнул в соль и съел. Всех чуть не вырвало.
Твой земляк Федосей Сидорович Домненко научил срезать жопки на семена у картошки. В войну здорово пригодилось. Мать срезала глазки и посыпала золой и хранила в голбце до весны.

ПОНАРОШКЕ

Прибежала как-то Томка упыханная вся от соседей, заглотнулась слезами.
— Ты чего?
— Тетя Нюра варила такие вкусные пельмени. Садись, Томка, сказала. Я понарошке отказалась, а она больше не позвала.
И тошней того запричитала.

Скачать полный текст в формате RTF