Лев РОДНОВ

ЭЙ! ТЫ КУДА?

Эта повесть посвящается одной теме: исканиям молодого человека, первым его практическим попыткам осознать себя в мире людей и людей — в мире Бесконечной Природы.

Обман выглядит так: “минус”, помноженный на “минус”, результирует в “плюс”.

Мне было восемнадцать с копейками, когда голову “заклинило”, мысли побежали по кругу, и я не мог, как ни старался, ответить на один-единственный вопрос: “Зачем?”
Итоговое вопрошание: зачем я живу? — складывалось из многих отдельных неясностей, где так же, как вечность над суетой, незыблемо стоял мой вопрос вопросов.
Достаточно было ясной осенней ночью задрать голову вверх, чтобы почувствовать несуразность времен. Моего, маленького времени, где комсомольское собрание корило нерадивого студента за пропуски занятий, и — времени без начала и конца... Два времени никак вроде бы не связывались — масштабы разные, но, тем не менее, существовали. Я иногда чувствовал себя точкой, выражаясь математически, в которую богатое, но равнодушное мироздание навтыкало с разных сторон массу этаких стрелочек-векторов. Получился — ноль. Если бы не ноль, я бы не спрашивал: “Зачем?” А так — зачем, какой смысл?
В общем, я перестал спать. Внутри черепа, где-то над переносицей, нестерпимо стал болеть огненный шарик. Кажется, тогда я впервые додумался до того, что мы все живем обыкновенно. И чем устойчивее “обыкновенность”, тем прочнее счастье. Обыкновенное — это то, что не развивается. Движется, но не развивается. Как у муравьев. “Зачем тогда все? Зачем они хотят сделать из меня инженера-муравья?” — спрашивал я.
Звезды молчали. Декан и родители ругались. Одним было все равно. Других не мучал идиотский вопрос “Зачем?” Они знали точно: так надо. Короче, если обыкновенная жизнь напоминала мне образ кладбища, то уверенные папы и мамы, сверхуверенные дяди и тети занимали места кладбищенских сторожей. Им всем не нравилось мое “зачем?”, не привязанное ни к какой конкретной, а потому достижимой, цели. Поэтому они все, в свою очередь, спрашивали: “Зачем тебе это надо?” Если б я знал! В результате люди, считающие, что они крепко стоят на ногах, протягивали мне руку помощи, учили и воспитывали. Огненный шарик над переносицей от этого болел все сильнее.
Меня отправили в академический отпуск с диагнозом: хронический синусит.
Декан повертел в руках медицинскую справку и с явным удовольствием прочитал на свой лад:
— Симулит!

...Сашка, Сан-Саныч, мой однокурсник и закадычный дружок, определил происходящее так:
— Ты живешь по формуле: “Не хочу учиться, не хочу жениться”. То есть угодить на тебя невозможно

принципиально, по крайней мере, в тех координатах, в которых это бывает традиционно... Ни А, ни Б, ни богу свечка, ни черту кочерга. Полный абзац.
Сашка, Сан-Саныч, пил водку и спал с девочками. Поэтому он тоже считал, что учить меня — это благородно. У него не возникало никаких “зачем”. Он пользовался жизнью не с целью самодоказательства и самоутверждения, а потому, мол, что глупо не воспользоваться тем, что само лежит на дороге. За отличную успеваемость декан любил Сан-Саныча. А меня жалел. Ибо — “излом да вывих”.
— Симулит! — подтвердил Сашка. — Надо просто найти твою нужду в жизни и справить ее.
— Циник.
— Ага. Мы живем в идиотское время, поэтому цинизм — что-то вроде золотого ключика на каждый день. Я так считаю. Когда тебе со всех сторон пудрят мозги, нужно что-то такое, от чего шелуха слетает сразу. Сказал. Увидел. А как увидел — победил. Полный голяк.
— Я не хочу “голяк”. У меня такое ощущение, что все меня обманывают. У меня внутри пусто!
Тут мы выпили. Сашка схватился за телефон и стал названивать девочкам.
— Может, я что-то противоестественное делаю? — спросил он.
— Нет. Просто не в той фазе. Зачем?
— Бывают старые маразматики. Это правило. А бывают молодые. И это уже не исключение. Поздравляю. Ты пожрать любишь? Вкусно пожрать?
— Не знаю. Мне как-то все равно.
— А я люблю. Так что секс — это смакование естества. Это не выходит за рамки естественности.
— При чем тут секс?
— А при том, что во мне заложена программа “хочу жениться”, значит, заложено и все остальное. И никаких вопросов. Тю-тю вопросы!
На некоторое время перестала болеть голова. Отрицательное действие алкоголя, помноженное на отрицательное содержание мозгов, дало краткосрочный плюс бытия.
Пришли девочки, и Сан-Саныч теперь, наверное, вовсю развлекался. А я топал по ночному городу в сторону дома. Топал, задрав голову к небу.
На ковш Большой Медведицы небрежно была накинута табличка на ш
нурке. Табличка светилась единственным словом: “ЗАЧЕМ?”
Утром он позвонил с похмелья и в радости.
— Привет, рожа! Знаешь, сегодня ночью я думал о тебе. Причем, думал в самый неподходящий момент... Это большая честь. Ладно-ладно! Можешь придушить меня в воображении. За мысленный садизм не наказывают. Именно поэтому — помогает.
— Ты чего напал с утра?
— Я придумал! При-ду-мал! Придумал, рожа ты опухшая.
— Чего придумал?
— Тебе надо путешествовать в плоскости!
— В чем?!
— В плоскости. В известном заранее измерении. И не стремиться в неизвестное. Самолеты, поезда, рюкзаки, разговоры, тары-бары, встречи и так далее. Знаешь, что тебя мучает? Тебя мучает эффект барона Мюнхаузена. Ты решил, что находишься в болоте на

Скачать полный текст в формате RTF