Сергей СПЕРАНСКИЙ

ЛЮБЛЮ АГАТУ Я!
НО СТРАННОЮ ЛЮБОВЬЮ...

Как-то в плацкартном вагоне поезда “Сибиряк” я нёс стакан чая по коридору и рассеянным взглядом обозревал окрестности. Задеваю чьи-то ноги и приношу извинения. “Пострадавший” миролюбиво улыбается (дескать, бывает), а я успеваю заметить, что в руках у него знакомый мне красный том ППСС (“почти полного собрания сочинений” Агаты Кристи). Делаю еще шаг и вижу на маленьком столике синюю книжку с надписью “Восточный экспресс”. Еще два-три шага — и передо мною женщина, которая читает черную “Ночную тьму”. Это уже интересно! Выпив чай, я провожу небольшое исследование: а что вообще читают пассажиры? Ну, конечно, большинство — желтую прессу, типа “Скандалов” и “СПИД-инфо”. А если книги, то какие? И вот вам итог: шесть пассажиров читают Агату, и только двое — других авторов. Вот это — популярность! Сказочная, ни с чем не сравнимая.
А между тем попробуй в “приличном обществе” признаться, что тебе нравится Агата Кристи — и сразу же твой рейтинг пойдет вниз: “Фи, какой примитивный вкус...” Я всё же признаюсь — с риском “потерять лицо” у ценителей НАСТОЯЩЕЙ литературы. Об этих последних пишу без тени иронии: очень рад, что в эпоху беспредела СМИ они всё еще существуют.
“Придёшь усталый, вешаться хочется” — какую книгу откроешь на последние четверть часа, пока глаза не станут слипаться? Не Солженицына, не Достоевского — Агату. Но вот парадокс: начиная очередной роман с Пуаро в главной роли, знаю заранее, что захлопну книгу с раздражением. Боже, как он надоел — со своими нафабренными усами и несравненными “серыми клеточками”! Так почему же все-таки читаю? А потому, что Агата совершенно великолепна именно в началах своих произведений, когда закручивается интрига и разворачивается панорама, на фоне которой потом неизбежно появится условный ТРУП (а за ним — второй, третий...). Но это -еще не беда: действие развивается стремительно, вихреобразно вовлекая всё новых героев. И все они — ЖИВЫЕ, у каждого — свой неповторимый характер. Автор впивается зубами в сочную мякоть жизни и, смею заверить: это НАСТОЯЩАЯ литература. Палитра — богатейшая: тут и тонкий психологизм, лирика, и мягкий юмор, и точные “языковые характеристики”, и гротескные сцены... То масло, то акварель, то графика. В это время ее родня — не комиксы воениздата, а Чехов, Гоголь и Булгаков. Но всё это ухает в бездну, когда появляется пресловутый Пуаро или же миссис Марпл. Ибо нужно во что бы то ни стало, чтобы преступником оказался не тот, кого, казалось бы, всё изобличает, а совсем другой, о ком и помыслить было невозможно: самый общительный, самый скромный, самый любящий. Чем ближе к концу, тем невыносимей становится фальшь. И уж когда Пуаро разражается заключительной речью — как ловко он всё распутал, хочется отшвырнуть книгу подальше и никогда больше не попадаться на удочку. Гора родила мышь.

Но ведь она была, эта гора! И ради нее я открываю очередной том ППСС и снова погружаюсь в описание судеб, характеров и отношений. За ними хочется следить бесконечно... Это — как живое пламя в печи, которое завораживает.
Я считаю, что Агата Кристи в своих криминальных романах всякий раз совершает ритуальное самоубийство. Ради надоевшего (мне лично) трюка -попробуй, угадай! — она регулярно разрушает подлинную логику повествования, ибо таковы требования жанра. Может быть, единственный ее детектив, в котором она до конца логична — “Свидетель обвинения”. Кстати, в этом произведении она прекрасно обходится без Пуаро и миссис Марпл.
Но... не буду спешить с окончательными выводами о “королеве детектива”.
Несколько лет назад я прослушал интереснейшую лекцию итальянского профессора-иезуита (фамилию, к сожалению, не помню). В этой лекции он говорил о двух уровнях ТЕРПИМОСТИ — качества, которого нам всем остро не хватает. Первый уровень: я знаю, что доводы моего оппонента гроша ломанного не стоят, но, поскольку я культурный человек, то я не буду этого демонстрировать, притворюсь, что он тоже по-своему прав. Уже этот уровень — большое достижение, он доступен далеко не каждому (если бы он соблюдался, скажем, в нашей Думе — как было бы хорошо!). А второй уровень — это когда я искренне готов видеть в любом оппоненте своего учителя. Этот уровень воистину труден.
Попробую (в меру сил) применить к детективам Агаты Кристи второй уровень терпимости.
Лично я не принадлежу к любителям кроссвордов и ребусов. Так уж я “устроен”. Но ведь подобных любителей — бессчетное множество! Что они -хуже других? Ничуть не бывало. Напротив, это свойство может оказаться очень полезным в жизни, вырабатывая своеобразную умственную хватку. И вот для них распутывать многочисленные “наводки” на “истинного преступника”, рассыпанные в романах Кристи, подлинное наслаждение. Жаль, что я его лишен. Искренне жаль.
Величайшее мастерство Агаты состоит в том, что она удовлетворяет “и нашим, и вашим”. Кому поп, кому попадья -но и те, и другие получают свое. Иначе не было бы столь феноменальной популярности. У Агаты Кристи есть, однако, не только детективы. В упомянутом тридцатипятитомном ППСС произведения “психологического реализма” обещаны, в ос