Элина АСТРАХАНЦЕВА

ПЯТЬ СМЕРТЕЙ
КАРОЛИНЫ П.

Посвящается Велине Волковой.

Художник может умереть,
но мгновенья пережитого им счастья
бессмертны.
Б.Пастернак.

Когда падает снег три дня подряд, когда Европу терзает ураган, ломая линии электропередачи и наводняя города собой, когда далай-лама в пыльном дворце молится за мир в наших душах, а ученые доказывают нам, что 2000 год нельзя назвать началом нового тысячелетия, почему? – спрашиваете вы, ведь младенец родился именно сегодня две тысячи лет назад, это ничего не значит, отвечают они вам, но земля трясется, и богобоязненные люди во всем мире просят силы небесные спасти их, а люди веселые пируют за праздничным столом. Сегодня страшно потеряться в лесу, страшно остаться одному маленькому человеку на вымерзшей земле, и только некоторые отчаянные бредут неизвестно куда, смахивая снег, налипающий на ресницы, что они ищут, или кого они ищут? Каролина Павлова приходит домой в двенадцать часов ночи, с опухшими глазами, замерзшая и…
Он спрашивает ее: где ты была? Я думал, ты уже не вернешься. Она ложится спать прямо в джинсах, но уснуть не может. Этот осиный рой, он опять начинает свою хитрую работу, медленно и неотвратимо. Пора расстаться с ним, иначе я так и буду жариться на этой сковородке каждую ночь. Он не хочет меняться, я не могу. Она вспоминает о бритве, которая лежит на верхней полке ванной комнаты.
Послушай, - говорит она ему, - почему ты не приходишь ко мне? Я боюсь. Чего ты боишься? Что ты снова начнешь бушевать. Но если ты не придешь, это будет еще сильнее. Зачем ты все портишь? – спрашивает он. – Зачем ты устраиваешь эти ненужные сцены? Зачем? Я люблю тебя. Пойдем в постель.
Вот теперь, самый раз шагнуть в окно. Уйти из дома. Отрезать себе пальцы на левой руке.
Нет, ты не сделаешь этого. Ты любишь жизнь.
Люблю ровно столько, сколько ненавижу.
Молча. Иди к нему.
И она идет.

Муж спрашивает: платить сейчас или после? Доктор смутился: лучше сейчас, я должен еще рассчитаться с анестезиологом. Муж достает пачку бумажек, и они аккуратно их пересчитывают. Каролина стоит в стороне и тоже считает через окно машины скорой помощи на стоянке.
Почему такой большой срок? - спрашивает доктор. Я просчиталась. Ладно, идемте. Белые больничные коридоры с холодной известью на стенах, женщины в теплых халатах со стертыми лицами, все плывет мимо нее. Дверь с надписью “Операционная”. Входи, не бойся. Сейчас тебе поставят укол, и ты уснешь. А когда проснешься, все будет уже позади. Ты сняла трусики?
Вы и я, доктор, мы оба преступники?

Какие у нас тонкие вены, сказал фамильярный анестезиолог. Сожми-ка кулачок.
Она летела.
Вселенная растягивается, светящиеся зубчатые края расслаиваются перед ней, оставляя ей узкий проход, и смыкается позади. Материя рождается постоянно, кажется, вот-вот она поймет суть этого вечного процесса, недостающие элементы мозаики встанут на свои места, она увидит наконец картину мироздания целиком – и постигнет ее смысл.

Но все меняется слишком быстро, и единственное, что она успевает осознать – это бесконечное и вечное движение, в котором она есть.
“Влюбленная молодая кровь. Я уже здесь была”. Каролина шепчет слова, и доктор пытается услышать, что она говорит, но медсестра и санитарка болтают слишком громко. Потом она сказала: “Так трудно плыть между жизнью и смертью”. У доктора дрожат руки, и капли крови, стекающие между ее ног, и то, что лежит в тазу, словно живое, оно движется едва заметно и еще он слышит звуки, незримые звуки умирающей плоти. “Плохой наркоз. Я уже была в этом сне”.
От материи отделяется эллипс со светящимися краями, и эллипс принимает форму креста. Там есть еще какой-то миф о Боге, вспоминает Каролина, который помогает людям объяснить все, что происходит. Еще там есть любовь. Говорят, это одно и тоже – любовь и Бог.
“Я тоже тебя люблю...” Анестезиолог хлопает ее по белым щекам. “Кого ты любишь, детка?” “Тебя … люблю, никогда не говорила тебе об этом”. “А мужа не любишь, что ли? Как же ты тогда здесь оказалась?” Санитарка с медсестрой смеются. “Не молчи, маленькая, говори” “Люблю спать с ним” “Как спать?” “Всегда хочу спать с ним. Он нежный. Целует меня там…” тихо говорит она. “На абортах столько интересного можно узнать!” – ухмыляется анестезиолог. У доктора дрожат руки, кровь из вагины течет все сильнее. Кто-то ласкает здесь губами, а потом кто-то ранит хирургическими инструментами. Что за гребаная работа, – думает доктор. – Если не свалю в отпуск, свихнусь.
Светящиеся коридоры и легкость, как быстро ее душа движется по ним. Словно в ускорителе, где так же быстро происходит движение, с которым не справиться невесомому атому, а потом происходит взрыв, это душа переходит в вечность.
Я же знала, что моя душа - только атом этой вселенной. И она живет в любви. Ах, эти светящиеся коридоры и скольжение в них, и то, что всего сильнее увлекает ее вглубь.

Скачать полный текст в формате RTF