Прожаренные нары пляжа.

И тянут розоватое вино
Из разовых стаканчиков победы.
За розвальни Морозовой? За дно
Глазное, где ни розвальней давно,
Ни Китежа — обломками оно
Не может замутиться в час беседы.

О, если бы я Родины не видел,
Медов ее дымящихся не выпил
И мяч по пляжу бешено гонял
И девушек в песок ронял!

Но вижу, вижу — как нещадный вспых! —
Ее обиды вижу и обители,
И мальчиков безногих и слепых,
Что слишком рано Родину увидели.

Съезжал я в Потьму, уходил во тьму —
Который путь в отечество короче?
Но Родину я видел потому,
Что мне она выкалывала очи!

Поэтому скажу наоборот:
Играйте в мяч и под ноги глазейте,
А если — выше, если — вдаль, на флейте
Играть вам среди клюквенных болот...

Налейте мне. И девушкам налейте!
Увидят Родину — и молодость пройдет.

Александр КУЗЬМИН

БЕЗ ТИХОГО БОГА В ГРУДИ

Я знаю пути, что постылы;
Они пропадают в снегу,
Бегу я по ним, что есть силы,
А много ли сил сберегу,

Пока за тропы поворотом
Мне вьюга не скажет: “Постой!
Умрешь, пропадешь обормотом
За той полосатой верстой,

За столбиком тем деревянным;
А знаешь ли, впрочем, пойди, —
Легко помирать окаянным,
Без тихого Бога в груди...”

***
Только ворон, только ворог, только пыль,
Только шорох, шорох, шорох, степь, ковыль,

Только призрачные боги на конях
Скачут, сумрачны и строги. Путь на шлях.

Только голос Неземиды, шелест крыл,
Только плачут Чингизиды у могил.

Путь да шлях. Бесповоротны времена.

Только потны, потны, потны стремена.

ВСАДНИК

Кому-нибудь

Помню, я в детстве скакал на лошадке,
В детстве скакал на лошадке,
Мчался куда-то весь день без оглядки
От надоедливой бабки.
От поучений и нравоучений
Мчался в пылу увлечений,
Свежих искал приключений.

Бабка за мною, как ведьма, ходила,
Веником пыльным грозила
Все это было. Когда это было?
Все это было, да сплыло.

Что ты, Пегас мой, копытом топочешь?
Воли и скорости хочешь?
Незачем нам поспешать за ветрами.
Нету погони за нами.

Елена МЕДВЕДЕВА

СЫНУ

Мой мальчик, ни словом, ни взглядом в другого не
                                                                               целься,
А лишь в поднебесье — усильем расправленных
                                                                               плеч,
За малой мишенью быть может хрустальное
                                                                               сердце.
Ударь по нему — и свое под броней не сберечь!