Владимир БАЛАШОВ

ЧЕТВЕРТАЯ КАТЕГОРИЯ СЛОЖНОСТИ

(Хроника путешествия)

Проще, наверное, месяцами и годами жить в устоявшемся, привычном ритме: работа, семья, однообразие коротких выходных. Однако, попытайтесь вспомнить что-либо особенное, яркое за месяц, за год и даже за несколько лет — и тогда с досадой, а то и с ужасом вдруг обнаружите, что вспоминать, в общем-то, нечего. Отпуск, может быть? Но и он так похож на прошлогодний, позапрошлогодний... Из чего же тогда складывается наша жизнь? Отнюдь не из покупок новых вещей, сытных обедов и праздничных застолий. Карьера? Но после тридцати-сорока большинство считают, что выбор профессии и карьера уже сделаны. Так что же, аукнувшись, отзовется в душе светлой радостью и через пять, и через десять, и через двадцать лет? Какие моменты жизни захочется пережить заново?.. Ответ есть у героев этого очерка.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. НЕСКОНЧАЕМЫЙ

Психологи утверждают, что после сорока нужно что-то менять в жизни: либо работу, либо дом, а то и семью. Зачем? Чтобы вырваться из обыденности, из укоренившихся привычек, из накопившейся к этому возрасту труднообъяснимой тоски.
Почему я начинаю повествование с такого вступления? Наверное, пытаюсь объяснить — и себе в том числе — извечную тягу людей к странствиям. Это только кажется, что объяснение лежит на поверхности — один из моих друзей, с которым весь отпуск проплавали на яхте по Саянскому водохранилищу, в конце путешествия сказал: “Тебя знакомые спросят, интересно ли было, хорошо ли отдохнул, а меня — что добыл, каких ягод насобирал?” Да, кто-то посчитает наш сплав по Кантегиру блажью, другой предпочтет смотреть подобное по телевизору, третий скажет, что не прочь бы, но времени нет, а сам при этом подумает: “Стоит ли, ведь там и дожди, и комары, и вообще?..” И только четвертый...
Как бы там ни было, но нас в салоне — девять единомышленников, а десятый — идейный вдохновитель и руководитель группы Саша Фунтиков — в кабине ГАЗ-66. Он за штурмана, потому что и машины и водители меняются от заезда к заезду, и лишь Саша неизменен — как проводник, и как путеводная звезда. Вот с салоном, как я понимаю, на сей раз нам не повезло: узкие оконца высоко под потолком, так что в них можно созерцать лишь замутненное стеклами небо. Зато пол живописно завален рюкзаками, спасательными жилетами, дюралевыми веслами и резиновыми мешками с неизвестным пока содержимым. В начале августа дни достаточно протяженные, но из поселка Черемушки выезжаем еще затемно, потому что путь неблизкий — за Абазу. Я никого из присутствующих не знаю, но по количеству станковых рюкзаков и складных удилищ заключаю, что, во-первых, это завзятые туристы, во-вторых, страстные рыболовы. Уже потом выяснилось, что наличие индивидуальной “телескопички” регламентировано списком необходимых принадлежностей, а рюкзаки большей частью одолжены у знакомых. Зато полностью разгаданный до города Абаза гигантский кроссворд со значительно большей точностью определил интеллектуальный потенциал группы, ибо впос

ледствии подтвердилось, что шестеро имеют высшее образование, а еще двое на пути к нему — то есть учатся. Хота, как написал в одном из своих произведений писатель Владимир Санин: лучше среднее соображение, чем высшее образование. Итак, до Абазы и дальше — до поселка Большой Он мы ехали безмятежно, можно даже сказать, с комфортом, зато потом...
Впоследствии эту фотопленку я проявлял первой: она была подмочена, подсвечена, и слайды получились темными и мрачными — как мое тогдашнее настроение. Но лучше по порядку.
Находясь в закупоренной железной коробке, можно только догадываться, что же происходит снаружи: вот машина снижает скорость, вот начинает ползти, словно черепаха, а вокруг нарастает непонятный шум — это переезжаем реку Трудно сосчитать, сколько же было таких переправ! Иногда из щелей в полу вдруг начинала фонтанчиками бить вода — и частично подмоченные рюкзаки перекочевывали на сидения, иногда машина останавливалась, дергалась, сдавала назад — но все-таки снова двигалась дальше. Пока не наступил такой момент, что мы застряли основательно.
Где-то там. снаружи, Саша Фунтиков безуспешно пытался продвинуть машину с помощью заводной ручки, в салоне неуклонно поднимался уровень воды, а мы, закрытые снаружи, терзались неведеньем. Наконец, когда долготерпение уже перестает быть доблестью, распахнулась дверь, приглашая полуобнажившуюся сильную половину команды дружно сигануть в воду и подменить обессиленный двигатель.
Глубина — по пояс, но сказать, что вода холодная — значит не передать и сотой доли ощущений. В первые секунды и даже минуты единственное желание — запрыгнуть на колесо, в будку, на будку — куда угодно, но только подальше от ледяных струй. Потом уже не хочется ничего, даже жить... Как это Саша барахтался в воде столько времени?
Достаточно быстро, не успев даже полностью заледенеть, выталкиваем машину на сушу, и совместная дробь шести пар челюстей и скольких-то неполных сотен зубов (с учетом отсутствующих) вполне созвучна с шумом заработавшего двигателя. Да не обвинят меня ханжи в пропаганде пьянства, но было, есть, и наверное долго еще будет в арсенале путешественников самое надежное средство от простуды — спирт. После ста граммов и километровой пробежки наперегонки с машиной, заболевших в нашей компании не оказалось.
Итак, натужно воя, машина ползет вверх по едва заметной дороге. В одном из узких мест приходится даже доставать бензопилу и расширять проезд — это, поясняет Саша, еще и на идущие заезды, И опять ГАЗ-66 буксует, дергается- переползает через камни, а мы мысленно подталкиваем его: “Ну, еще чуть-чуть — хотя бы с километр, хотя бы сто метров”. Ведь “чем дальше мы заедем, тем меньше придется затратить сил на перетаскивание многочисленной поклажи.
Ну вот и все — дальше дороги нет! Дальше — прислоненный к борту глинистому промоины ржавый лист жести с выведенной углем надписью: “Привет Балашову!” Все ясно: неделей раньше проследовала такая же сборная группа из новосибирцев и наших — с Саяно-Шушенской ГЭС. Мелочь, конечно, но этот привет согревал меня потом весь кошмарный вьючный путь на перевал.
Дело к вечеру. Мы поднимаемся по руслу ручья, точнее ручейка. Предстоит пройти всего-то два километра, а если по высоте — то в три-четыре раза меньше. Для соответствующе экипированных туристов такой переход, можно сказать, раз плюнуть,... если только ноги не разъезжаются на глине, не спотыкаешься о вымытые валуны, не приги

Скачать полный текст в формате RTF