Эмилия БЫСТРОВА

ПЕРЕУЛОК МОЕГО ДЕТСТВА

В детстве меня прозвали “Пастушком”, потому что я ходила в мальчишеских трусах и футболке и умела свистеть не хуже любого пацана. На лугу возле речки Качи, где паслись козы, мы играли в лунки, в лапту, в разрывные цепи. В Каче мы ловили рыбу, которую варили потом в котелке и дружно ели вкусную уху.
Окраина Красноярска, где мы в ту пору жили, называлась “Старым базаром”. Про нас так и говорили: “старобазарские”. Мы гордились этим, так как знали, что именно отсюда начинался наш город, на этом месте был построен когда-то Казаками острог, а позднее тут вырос большой собор, возле которого и была Старобазарная площадь с торговыми рядами и гостиным двором. Собор был при моей жизни разрушен, а в здании гостиного двора расположен сейчас архив.
Зима 1941 года была долгой, морозной. Весной все ждали вскрытия реки. В ту ночь раздался страшный грохот, словно огромные камни катились под гору... А утром мы увидели, что весь берег загроможден льдом. Многие дома на берегу были затоплены, люди остались без крова.
Помню, стояла я на берегу, с ужасом смотрела на все это, а стоявший рядом со мной бородатый старик вдруг произнес:
— Не к добру это, чует мое сердце. Быть великой беде!
-—Тоже, предсказатель нашелся! -— недовольно заметила наша мама и увела нас домой.
Такого страшного, разрушительного ледохода на Енисее не могли припомнить старожилы.
Лето начиналось доброе, теплое, ласковое. Июнь принес нам богатый улов рыбы. То и дело раздавались громкие гудки пароходов, плывущих вверх и вниз по течению. А вогородах поспевала редиска, зеленый лук, в парниках созревали огурцы.
Наш Степановский переулок был очень живописным. Старые купеческие двухэтажные каменные дома стояли вперемежку с деревянными. Вдоль переулка росли огромные тополя, возле домов было много желтых акаций. Тротуары были деревянные. Во дворах росли кусты черемухи, сирени, в огородах и садах было много смородины , малины, крыжовника и даже яблонь. Все кругом благоухало.
Наш двор утопал в зелени. Мы любили лазать по заборам и крышам, играть в сараях. Особенно нравилось нам забираться на колокольню старого собора и сверху обозревать все вокруг. С колокольни был виден весь город и его окрестности: Енисей, предгорья Саян, сопка. Караульная гора с часовней, Кача...
В тот воскресный день мы особенно долго заигрались во дворе старого собора, а когда вернулись домой, то мама не отругала нас, как обычно, за то, что опоздали к ужину. Она молча разложила нам еду по тарелкам. Глядя на нее и на грустные

лица других взрослых, мы поняли: что—то случилось.
— Война, дети, — печально сказала тетя Дуся и заплакала.
Увидев, как плачет веселая певунья тетя Дуся, мы трое тоже заревели, хотя и не очень-то понимали, что такое “война”.
— Прекратите рев, — сказала мама. — Может, все это ненадолго. Наши быстро разобьют всех фашистов!
А я вспомнила недавнее предсказание седобородого старика.
Вскоре всех мужчин из нашей. семьи, кроме дедушки, . забрали в армию. Помню проводы, вокзал, рев, слезы. И мы, дети, теснее жались друг к другу, и сразу взрослели, и начинали многое понимать по-другому. Уехал и наш отец.
Наш большой дом опустел. Бабушка часто охала, всхлипывала. Приходила баба Марья, высокая, величественная, похожая на “Родину-мать” со знаменитого плаката. Все ее три сына ушли на фронт. И в нашем переулке редко уже можно было встретить мужчину, все старики, женщины да дети. Наша мама, тетя Дуся и дедушка — все они работали, дома оставалась только бабушка.
Нам, ребятишкам, пришлось разделить между собой все домашние дела. Дедушка смастерил нам ведерки, и мы с Шуриком носили воду из колонки, что была на углу. А днем я пасла на лугу козу Гальку.
С фронта начали приходить голубые треугольники полевой почты. Мы встречали почтальона, и бежали к бабушке. Приходила баба Марья и просила бабушку, чтобы та прочитала ей письма от мужа и сыновей. Бабушка надевала очки, садилась в плетеное кресло и читала вслух. Все письма обычно перечитывались по несколько раз, когда приходили с работы мама, дедушка и тетя Дуся, и мы знали их наизусть и рассказывали потом всем знакомым девчонкам и мальчишкам.
Наступала осень. Нас с Шуриком надо было отправлять в первый класс. Из магазинов как-то сразу исчезло все для детей — одежда, обувь, даже тетради. Тетя Дуся перешила нам из взрослой одежды школьную форму, ее умелые руки сделали чудо — и мы с Шуриком отправились в школу на