Николай Конев

РАССКАЗИКИ

РИМСКИЕ ЦИФРЫ

Колю дрова. Гладкие берёзовые чурки разлетаются не от удара колуна, а от его прикосновения. Так кажется. Поленья летят на снег. Падают беспорядочно, но в этом хаосе поленьев есть нечто осмысленное. Это замечаю, когда складываю дрова в поленницу. Вот перекрестие поленьев. Это римская цифра десять из двух поленьев. Вот рядом два полена с небольшим промежутком. Если читать заодно с перекрещенными, то получается двенадцать.
Начинаю сам складывать берёзовые римские цифры. Что бы изобразить ими? Да вот хотя бы век. Какой век на дворе? Двадцатый. Сейчас четыре полена обозначат это столетие. Всё очень просто. А какой год? 1947. Для такой цифры потребуется беремя дров или вязанка, как у нас говорят.
Очень кстати моё открытие. Вчера мы проходили римские цифры. Учительница Раиса Петровна писала их на доске мелом. Писала крупно, с нажимом. Мел крошился. На такое расходование мела класс смотрел осуждающе: надо экономить на всём.
Ловко у меня получается. И дрова колю, и римские цифры изучаю. В общем-то и не колю вовсе, а как бы дирижирую колуном. Колет мороз. Я только показываю дирижерским колуном, какой звук извлечь из чурки. Из её сердцевины звук глухой, а сегменты берёзовые разлетаются со звоном. “Дёшево и сердито”, — сказал бы мой сосед Петька Кайгородов. Он на два года старше меня. Ещё его выражение: “Не кривой, а забавный”. Если бы я ему рассказал о своих римских цифрах, он бы сказал: “Ты не кривой, а забавный”. Не расскажу.
На уроке истории Раиса Петровна рассказывала о восстании Спартака. Рассказывала не нам, а четвёртому классу, где Петька Кайгородов, но у нас ведь все четыре класса в одном классе, в одном помещении.
“Когда про Спартака мы проходили, у тебя уши были топориком”, — говорил мне Петька на перемене. “А у тебя уши были трубочкой”.
Дело в том, что мы знали Спартака не римского, не школьного. О нем рассказывал петькин отец. Он недавно освободился из норильских лагерей. У них там Спартаком звали бригадира. Это был действительно Спартак. Особенно запомнилось вот что о Спартаке. Спартак получал хлебные пайки на бригаду. Это считалось ответственным и опасным делом. Могли обмануть в хлеборезке вертухаи, могли напасть урки и отнять часть паек, пырнув при этом ножом. У Спартака был огромный щит, специально для него изготовленный из листовой стали. Ему по счету ложили на этот щит хлебные кусочки, он ставил

щит на голову и шел в свое расположение. Однажды при раздаче не хватило несколько паек. Спартак взбеленился, схватил щит и бросился по проходу между нар к хлеборезке. Кислый барачный воздух шарахнулся и устремился в трубы барачных печек. У многих заложило уши, как на большой высоте.
— Гипнотизеры, — кричал Спартак на вертухаев, — вы загипнотизировали меня, охмурили.
— Спартак, век свободы не видать, все было без подлянки.
Через некоторое время подручные Спартака приволокли и бросили к его ногам двух доходяг. Эти почти невесомые существа каким-то образом зацепились за барачную балку, и, когда проходил Спартак, успели схватить несколько прозрачных хлебных кусочков. “Уберите этих несчастных с моих глаз, — сказал Спартак, — пусть живут”.
Шпана боялась Спартака. Гнет блатных ослаб. Воры в законе не вступали в единоборство с вождем угнетенных. Они затаились.
Вся эта лагерная нечисть все-таки пошла на самую отвратительную подлость. Уркаганы раскалили ломики в костре и напали на Спартака, когда он шел по рабочей зоне без своего окружения. Спартак расшвырял первые ряды нападающих, вырвал ломик и, орудуя им, расчистил себе проход, но рукавицы его догорали, бушлат дымился...
Спартаки не умирают. Вскоре мы с Петькой узнали о Спартаке колымском. Это был авиатор, полковник. Он попал на Колыму прямым ходом из немецкого лагеря. Не без помощи лагерной челяди, тоже зеков, Спартаку удалось перевестись на отделение лагеря, командировку. Там работали в основном бывшие летуны. Спартак сказал этим асам коротко и ясно: “Я чиркну спичкой, и пока она горит, охрана должна быть вырезана вся под чистую”. План Спартака был прост и дерзок: захватить аэродром. События начались далеко не спичечные. По боевой тревоге был поднят Колымский полк. Авиаторы приняли неравный бой и с большими потерями прорвались к цели. Спартак уже стоял на крыле истребителя, но автоматная очередь прошила отважного предводителя...

===

Сразу после уроков начинаю колоть дрова. Дров надо много. Жилище наше — мазанка из тонкомера. Углы промерзают, кучерявится куржак. Он мне напоминает короткие бороды римских легионеров, как их изображают в учебнике. Только там они черные, а здесь они белые. Но ведь надо учитывать, сколько веков прошло. За такое огромное время пора им побелеть, поседеть. Живем мы в поселке спецпереселенцев, сказать понятнее, раскулаченных. Родители мои ссыльные, раскулаченные.
У нас здесь не Колыма, а лагерей вокруг полно. Есть лагеря со странными названиями: Пио