Г.В. ДАНИЛОВА

“СВОБОДНЫЕ” ЦЕНЫ

Какою ты стихией порождён?
Все по одной отбрасывают тени.
А за тобою вьётся миллион
твоих теней, подобий, отражений.
У.Шекспир

Порывом ветра захлопнуло фрамугу, подвязанную в приоткрытом состоянии подшивной бейкой от больничного халата. Звуки, доносившиеся с улицы, стали приглушённее, зато стал ясно слышен звук закипающей воды: кто-то из больных решил вскипятить воду, чтобы заварить лекарственную траву. Кипятили воду в стеклянных банках, опуская туда кипятильник.
В палате стояло шесть коек — по три возле противоположных стен, торцами к ним приставленных. Направо от двери, в углу, вплотную к первой кровати, находился холодильник, между другими кроватями — втиснуты тумбочки. Вообще-то, при проектировании, такие палаты были рассчитаны на четыре койки, об этом говорили торчащие из стен провода, обрезанные и изолированные, которые, посредством кнопок, должны были служить для индивидуальной связи больного с медицинским постом.
Наверное, так и было первые годы, но город рос, и число поступающих больных перекрыло все возможности больницы, и уже через десяток лет в палатах стояло по шесть, а то и по семь коек, да и цивилизация не выдержала — теперь лежачие больные просто кричали в открытую дверь проходящим по коридору, чтобы те позвали медсестру или санитарку.
Время было послеобеденное, так называемый “тихий час”. Выздоравливающие женщины в это время уходили к знакомым в другие палаты, позвонить из автомата или просто прогуляться по коридору; ослабленные, недавно перенёсшие операцию оставались в палате, чтобы отдохнуть.
Наташа заснула ненадолго и сейчас, проснувшись, лежала, не шевелясь, чтобы не потревожить незажившие швы, размышляла о том, сколько еще времени придется так бездеятельно лежать в такое “перевертное” время, когда “наш паровоз”после 73-летнего “полета” к коммуне свернул на рельсы капитализма.
Ход мыслей прерывался шумом воды. Кипение становилось все более бурным, сопровождаясь водяными взрывами и шипением капель, попадавших на верхние части кипятильника. Наташа поняла, что соседка, поставившая кипятить воду, уснула. Она слышала через плечо ее ровное дыхание. Надо было встать и отключить кипятильник, но вставать не хотелось, зная, что любое движение вызывает боль.
Наташа решила посмотреть, есть ли кто еще в палате, и приоткрыла глаза. Напротив, возле противоположной стены на кровати, лежала Анжела и с “интересом” смотрела на тумбочку с

банкой кипящей воды. В груди похолодело, и появилось чувство жгучего любопытства и неясной тревоги.
В памяти быстро промелькнули сцены открытой неприязни между девушками в то время, когда их кровати стояли рядом. Дело в том, что когда кого-то из больных выписывали или переводили в другую палату, женщины сравнивали свое место и освободившееся и быстро переселялись, если оно было лучше. Так и Надя, девушка веселая, контактная, немного разбитная, переехала на новое место, как только выписали одну из женщин. Правда, причина здесь была другая.
Наташа, которую пять дней назад повторно оперировали, пошевелилась и быстро открыла глаза. Она успела заметить узкую щель между сомкнувшимися веками Анжелы, по лицу которой разлился предательский румянец.
Покряхтев, Наташа поднялась, обошла свою кровать, подошла к соседней тумбочке. Надя крепко спала. Молодая жизнь, победившая болезнь, набирала сил. Правая рука Нади лежала на подушке в нескольких сантиметрах от провисающего в виде растянутой спирали провода. Наташа выдернула вилку, отодвинула банку от края тумбочки и хотела опять лечь в постель, но передумала и, повернувшись, медленно пошла к двери.
В коридоре две женщины что-то вязали, странно, даже смешно скособочась на скамеечке; впереди шел пожилой мужчина, одной рукой придерживая бок, другой — опираясь на стену.
Наташа пошла по направлению к медицинскому посту.Посреди длинного коридора ряд палат с одной стороны прерывался: на этом квадратном по площади пространстве стояли телевизор, два дивана и три кресла; на подоконниках и в напольных вазах — цветы, на окнах висели длинные тюлевые занавески. Здесь же, на месте отдыха, отгороженный в виде ломаной линии барьером находился медицинский пост.
В этот час здесь никого не было. Наташа села на диван и, откинувшись на спинку, тихо произнесла:
— Никогда бы не подумала!
Она хотела вспомнить все сначала, с чего началась вражда двух соседок по палате, но мысли вопреки желанию перешли в другое, более гонимое, русло. Сейчас, когда страну “лихорадило” от реформ, правительство подготовило еще один “сюрприз”. Стабильные цены, которые не менялись десятилетиями и были одинаковыми во всех магазинах, посчитав препятствием бдагосостоянию России, решили “отпустить” и сделать их “свободными”. Вот об этом все думали и говорили — в палатах, в столовой, во время свиданий с родственниками, даже во время перевязок — говорили о “свободных” ценах.
Три поколения, выросшие в монотонном спокойствии, наверное, уже в крови выработали иммунитет относительной уверенности в завтрашнем дне — и вдруг такие перемены: “свободные” цены, “шоковая” терапия, рыночная экономика!

Скачать полный текст в формате RTF