Нина ГОРЛАНОВА

ТРИ РАССКАЗА

ЯРОСТНЫЕ КАРТЕЖНИКИ

(непридуманное)

Аметист предохраняет от пьянства, нефрит — от ядов, а от Андропова — что? Есть такой камень, который предохраняет от Андропова? — я потрогала новые серьги с аметистом — подруга зашла за мной (идти на Феллини), и я должна же отметить ее новые украшения.
Значит, это было во времена Андропова. Я имела счастие быть кормящей матерью. Но даже во времена не Андропова — кормящая мать и Феллини — две вещи несовместные у нас. Сеансов было мало, днем, в будни. То есть муж на работе, и как совместить время сеанса, время перерыва между кормлениями и время, чтоб дети старшие уже пришли из школы? А во времена Андропова все расчеты по минутам могли пойти крахом: хватали людей именно в кинотеатрах, а потом доказывай, что ты не должен сейчас быть у станка /у метлы, у штурвала/.
— Ха, а ты брызгни в кэгэбэшника молоком из груди! — браво посоветовала подруга.
Я стала бегать по комнате и пытаться брызнуть в подругу струей молока — не получалось, потому что только что все скормила Агнии. А вдруг в кино не получится тоже — спазм какой-нибудь от стресса?
Из детской со значком Державина на груди выбрела Даша. В свои два года она не смогла заколоть значок, а лишь насадила его на иглу, и бедный поэт, потеряв важность, перекосился. Но подруга оценила усилия маленькой женщины, ее желание нравиться:
— Молодец, Дашка, хороший поэт — Державин!
— Программа далеких предков в ней проснулась: собирательство кореньев и прочее. Она все прячет: конверты, спички, а потом нам выдает. Все значки писателей сейчас прибрала себе...
Даша поискала глазами свою “сиделку” — посылочный ящик. Она села и стала слушать маму и тетю-подругу-гостью. Она мечтала так же научиться трещать без умолку, чтобы стать скорее взрослой. Как дети превращаются во взрослых? Сначала Даша думала, что надо все прятать, а потом выдавать (конверты, спички), тогда раз! — и превратишься. А теперь вдруг поняла, что надо научиться выговаривать слова. Но они очень трудные. Но мама их выговаривает, а все равно еще немного ребенок, потому что тетя-подруга-гостья учит ее жить. Значит, надо учить всех жить, и раз — превратишься!...
— Про Маканина сказала? — спросила поучительно Даша у мамы, то есть у меня (у нее выходило так: “По Маканина сказаа?”)
Я тогда купила сто книг Маканина, положила их в шкаф и всем друзьям продавала. Но иногда забывала предложить. И Даша решила подсказать.
— Молодец, Дашка! Хороший писатель — Маканин, только жаль — не для таких вот, не для Дашкообразных, а постарше, — говорила подруга, листая Маканина.
Даша заерзала: опять она не стала взрослой! Что же нужно сделать, чтобы стать? Какова процедура-то превращения?.. Тут посылочный ящик, который обычно был очень добр и разрешал Даше на нем сидеть, вдруг разлюбил ее и укусил гвоздем. Она решила его немного наказать и пнула. Он зацепил гвоздем ее платье в ответ. Она стала с ним драться.
— Что за шум, моя систер? — это пришел из школы брат Антон, который учит английский язык — значит, так и надо становиться взрослым. Сначала выговаривать русские слова, потом — английские. Но ведь Антон уже сейчас стукается об лампу (люстру), а потом он так расти будет от английских слов, что о потолок, что ли, стукаться начнет?

— Мама, а почему вы с папой никогда не играете в карты? — это пришла из школы Соня — с обидой на неполноценность родителей: у всех детей родители как родители, в карты играют.
— Мне бы твои заботы, Сонечка, — пробормотала я, одеваясь. — Мусор вымыть, посуду вынести! — приказала я входящей Наташе (старшей).
— Мама, карты купи! — попросила Соня.
— Стул лучше Дашке купите — маленький, — поучила подруга. — Девке нужно место под солнцем!
— Ку! — повторила Даша (“стул” она не могла выговорить).
Я в последнюю секунду сунула спящей Агнии в рот соску, и мы побежали на Феллини, проклиная Андропова. Весь сеанс я ерзала, как Даша на посылочном ящике: при каждом стуке двери. А стуки шли без конца — сначала входили опоздавшие, потом — начали выходить заскучавшие на “Амаркорде”. Но кэгэбэшников не было. Пока! Я на всякий случай попробовала брызнуть молоком — молоко появилось! Успокоилась, но не надолго, ибо тема диктатора Муссолини напоминала о родном Андропове. Но даже Муссолини не хватал в банях, а у нас в городе провели облаву в сауне и выловили там администратора оперного театра — уволили сразу! Феллини показывает, что человек и при диктатуре не меняет своей сути, только меняет форму, как пластилин. Надо и мне выживать: вот стул куплю Даше, маленький, “ку”. После сеанса вышла счастливая, что не схватили, что успела досмотреть! Ведь молоко молоком, но пока бы я брызгала в кэгэбэшников, сеанс мог закончиться...
Я забежала в мебельный, купила легонький стульчик за четыре рубля, и у меня еще остался рубль. Тогда я заскочила в книжный и купила Даше “Муху-цокотуху” с известными иллюстрациями Конашевича.
Даша выползла мне навстречу на четвереньках, почти вся скрытая корзиной. “Черепаха ползет”, — сказала она. А с кухни ко мне вышла наша кошка: на ней, черной, белый куклин парик, значит, Даша помыла очередную куклу, волосы отпали, их надо же куда-то пристроить — а, кошке! А она, бедная, совсем безрадостная, хорошо, что не на клей посажен паричок!.. Я бегом к Агнии: лежит мокрая и холодная. Мусор не вынесен, посуда не вымыта! Старшие дети играют в карты! “Покрыла?” — “Давай!” — “Не даешь?”— “Подожди!”
— Ку! — завизжала от восторга Даша и разбудила Агнию.
Значит, и мне можно завизжать:
— А-а! — начала я.
Но Наташа тут со своим визгом вступила:
— И-и! На! Зажрись! — она бросила карту чуть ли не в лицо Соне, — свою любовь с первого взгляда!
Какая еще любовь с первого взгляда? Во что они играют? Оказалось, что Соня никак не может запомнить масти и зовет червей “любовь”, а виней — сердце со штучкой, а бубей вообще: “сияющее”. Это — конечно — интересно, но за хлебом-то почему не сходили!
— А папа, может быть, по пути с работы зайдет в булочную.., — предположил Антон и тут же накинулся на Соню: — Дура, разве можно говорить, сколько козырок!
Где они такое слышат: зажрись, дура? Я кормила Агнию грудью и уже находила в ее лице черты будущей картежницы. А Даша? Вот сейчас она стул свой обнимает, а вырастет — за карты схватится с такой же страстью? Даша на самом деле стул обнимала в замешательстве. Она была с братом и сестрами в одной стае и понимала, что те играют, чтоб — раз! — и стать взрослым. Это у них свой способ повзрослеть. Но и маму Даше хотелось понять. Как это папа зайдет в булочную? Он же не знает дорогу домой из булочной. На днях он в булочной сказал Даше: веди меня — я забыл дорогу. И она за руку его привела, своего папу. Ее ум пытался забраться между вещами: может, папа просто играл, что забыл? Он ведь только снаружи кажется взрослым, а на самом деле внутри мальчик, любит поиграть. Тем

Скачать полный текст в формате RTF