Эдуард РУСАКОВ
РЕКА ЖИЗНИ, РЕКА СМЕРТИ...
Рассказы
ДЕГУСТАЦИЯ
— А ты помнишь, как я в первый раз выпила шампанского? Это ты меня угостил, ты, ты, ты. Я тогда в восьмом классе училась, а ты в десятом. Пригласил меня к себе на день рождения, познакомил со своими родителями — мама у тебя была такая важная, а отец — ничего, нормальный мужик, простой. Мама пальчик-мизинчик еще оттопыривала — вот так...
— Она уж давным-давно в могиле, моя мама. А ты ее до сих пор ненавидишь. Нехорошо.
— Что за глупости... С чего бы мне ее ненавидеть? Она ведь меня не спаивала.
— Тебя никто никогда не спаивал.
— Никто никогда, кроме тебя.
— Ладно, не будем спорить.
— А почему бы и не поспорить? Ведь в споре рождается истина.
— И умирают спорщики.
— Жаль, нет блокнота — я бы записала эту мудрую мысль. Но больным не дают ни бумаги, ни ручки, ни карандаша. Боятся, наверное, что я карандашом кому-нибудь глаз выткну. Тебе, например. Ведь я же дура, алкашка. А ты... ты всегда был такой умненький, благоразумненький. И тогда, на твоем дне рождения, ты подливал мне в фужер шампанского и нашептывал чьи-то стихи: “Ты, нежная, ты счастье мне сулила...” Сам, небось, сочинил?
— Это Фет, чудачка.
— Афанасий Фет не любил конфет... Мой стишок! Запиши.
— Я и так запомню.
— Ты всегда был такой галантный, милый, нежный, от тебя всегда так вкусно пахло. В те времена французского одеколона в продаже не было — чем ты пользовался, признайся?
— Уж и не помню. Мамочка доставала...
— Ах, твоя мамочка. Впрочем, о ней ни слова. Мать — это святое. Но ты!.. Ты такой был вкрадчивый, убедительный, у тебя был такой колдовской голос... За один только голос в тебя можно было влюбиться. Ты, как сирена, заворожил меня, а я как дура, пятнадцатилетняя сучка, поплыла, поплыла ... да еще это сладкое шампанское!..
— Полусладкое. Любимый напиток несовершеннолетних девчонок. Я-то всегда предпочитал брют.
— И ты — брют?.. Это я пошутила.
— Я понял.
— А по-моему, ты всегда предпочитал несовершеннолетних девчонок.
— Начиталась “Лолиты”?
— Начиталась — чего?.. Нет, ты мне зубы не заговаривай, ты уж дай мне все это кино раскрутить до конца, в обратную сторону...
— А зачем? Хочешь доказать, что я виноват во всем, что с тобой произошло?
— Ты виновен по всем статьям! Ты достоин смертной казни! Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...
— ...и уже приведен в исполнение. Разве сейчас я — живу?
— А я? Ты угробил меня, ты меня закопал, ты забил осиновый кол в мое любящее сердце — и я теперь даже не могу выбраться из могилы, чтобы насладиться твоей благоухающей кровью...
— Ну, поехала. Впрочем, если тебе от этого легче — считай, что во всем виноват я.
— А кто же еще? С того самого дня твоего рождения ты спаивал меня — методически, целенаправленно, целеустремленно. Ведь до знакомства с тобой я ни капли спиртного в рот не брала!
— Ну, еще бы. Восьмиклассницы в те времена не очень-то выпивали...
— ...а ты, гад, накачал меня шампанским!
— Накачал? Полтора фужера — это называется: накачал?
— А помнишь, как спустя два года, когда мы оказались вместе на прогулочном пароходе, ну, я там была с нашим классом, после выпускных экзаменов, и ты затесался с нами, коварный соблазнитель...
— ...ты сама меня позвала!
— Я была очарована тобой, синеглазая сволочь! Я была тобой зомбирована, ты мог делать со мной что хотел...
— ...ты сама заманила меня в пустую каюту, ты сама уговорила меня стащить бутылку вина — и сама же ее всю вылакала! И потом, разве нам было плохо?
— Да, тебе было хорошо, не спорю. Ты сорвал-таки цветок невинности, воспользовавшись моим состоянием...
— Цветок невинности? И не стыдно тебе произносить подобные пошлости?
— Ну, не все же такие эстеты и интеллектуалы, как ты... синеглазая сволочь!
Скачать полный текст в формате RTF