Георгий МАСЛОВ

АВРОРА

Поэма

Имя Георгия Владимировича Маслова мало кому известно; оно и останется в тени, потому что Георгий Маслов умер в 1920 году на больничной койке в Красноярске, не достигши и двадцати пяти лет. Умирал он тяжело, сыпным тифом, но перед смертью ещё выправлял свою поэму “Аврора”.
Я помню Маслова по пушкинскому семинарию Петербургского Университета. Здесь он сразу и безмерно полюбил Пушкина и хотя занимался по преимуществу изучением пушкинского стиха, но, казалось, и жил только Пушкиным и недалёк был от чувственного обмана: увидеть на площади или у набережной его самого. Дельвиг и Баратынский тоже стали для него ощутимы до физического чувства их стихов. Маслов жил почти реально в Петербурге 20-х годов. Он был провинциалом, но вне Петербурга он немыслим, он настоящий петербургский поэт. Вскоре мы услышали его собственные, не всегда ровные, но уже строгие стихи. Стихи его стали появляться в печати (Журнал “Богема”, сборник “Арион”, хрестоматия З. Гиппиус “88 стихотворений” и др.).
В годы революции Маслов очутился в Сибири. В тяжёлые дни походной жизни он, должно быть, утешал себя воспоминанием о житье Дениса Давыдова и славил
Солдатский отдых краткий,
Солдатскую любовь.
Возврат к Пушкину был в нем и органичен, и сознателен. В одном послании он говорит:
...я не верю нашей критике
И модных не терплю стихов,
Люблю старинные пиитики,
Где царство нимф и пастухов.
Этот возврат к стилю Пушкина, Баратынского, Дельвига заметною струёю проявился тогда в литературе (Б.Садовской, Ю.Верховский). Он был плодотворен; стилизация была повторением или отблеском старого на новом фоне,— пушкинский стих на фоне символистов приобретал новые, неведомые раньше тона. Словесная ясность пушкинского стиха-плана, стиха-программы на фоне насыщенного, обремененного нового стиха, получала значение сложной простоты.
В последний год, однако, и у Маслова послышались другие звуки; уже после его смерти мы

прочитали его последние опыты, в которых ломался прежний цельный и стройный стих, которые означали болезненное рождение нового.
Но предлежащая его поэма, написанная весной 1919 года, ещё строга и сдержанна, как его более ранние стихи. Отчетливая (до линий историко-литературного реферата) композиция; традиционные, богатые архаическим весом эпитеты; сжатость поэтических формул и переходов; тонкая эротика, воскрешающая полухолодную эротику Баратынского — черты эти довольно точно возобновляют красивую традицию.
Поэма Маслова не только литературна, она историко-литературна, и потому нуждается в комментарии.
Героиня характерна для холодного и страстного света 20-х — 40-х годов. Аврора Карловна Шернваль — знаменитая красавица той поры. Самое имя ее было благодарным материалом для поэтов. И она, и старшая ее сестра Эмилия Карловна Мусина-Пушкина воспеты неоднократно.
О сестре Авроры писал Лермонтов:
Графиня Эмилия
Белее, чем лилия.
Рядом с “белой лилией” казалась строгой смуглая “северная Аврора”.
В 1824 году писал Авроре Баратынский, встретившийся с нею в Финляндии:
Выдь, дохни нам упоеньем,
Соименница зари!
Всех румяным появленьем
Оживи и озари!
Пылкий юноша не сводит
Взоров с милой и порой
Мыслит с тихою тоской:
“Для кого она выводит
Солнце счастья за собой?”
Но Аврора не выводила за собой солнца счастья. Рок, который явно для всех тяготел над нею, заставил призадуматься суеверных. Первый её жених умер. Аврора уехала к сестре Эмилии в Москву. Спустя несколько лет был назначен её брак с полковником Мухановым, но снова жених умер до свадьбы.
В 1836 году она вышла замуж за богача, мецената и чудака, графа П.Н. Демидова-Сан-Донато. Через четыре года Аврора овдовела. Второй её брак с блестящим офицером Андреем Николаевичем Карамзиным, сыном писателя, обещал Авроре счастье, которого она до сих пор тщетно домогалась. Родные с обеих сторон долго противились браку, но “любовь восторжествовала над сопротивною силою”, как пи