Эрлен ФЕДИН

ЗУРБАГАН

Осенью 1990 года директор нашего института академик Вольпин, вернувшись из Индии, поручил мне организовать поездку советских специалистов в области химических применений магнитного резонанса на международную конференцию в Бангалоре. Конференция была назначена на январь 1991 года. Делегацию я собрал из ведущих специалистов Казани, Душанбе и Москвы, уже имевших многолетний опыт общения с индийскими коллегами. Я же в Индии до этого не бывал. Преодолев с помощью Вольпина бесчисленные осложнения, многократно ставившие нашу поездку на грань срыва, мы в начале января покинули морозную Москву и приземлились в жаркой столице Индии. Там нас любезно встретили и пересадили на рейс Дели–Бангалор. В течение недели мы вели дискуссии по своей специальности, прерываемые горячими спорами по поводу начавшейся войны в Персидском заливе. Нам, пламенным сторонникам юной советской демократии, очень нравилось, что СССР в этой войне – союзник США. Как же, холодная война завершена, и мы – вот этой несокрушимой силы частица, мы заодно с прогрессивным человечеством...
Странно, но мудрые индусы, наблюдая за нашими позитивными эмоциями по поводу ударов по Ираку, тяжко недоумевали: неужели, спрашивали они, мы не в состоянии уразуметь, что противостояние Америке – глобальная роль нашей страны, что Советский Союз для третьего мира – единственная защита от американского нахрапа?! Слышать это было не менее неожиданно, чем ощущать себя в сказочной обстановке тропической Индии. Перелетев через Гималаи, мы попали в совсем иную реальность, в которую жадно всматривались, пытаясь как можно больше увидеть и, по мере сил, понять.
Бангалор – столица штата Карнатака, в котором сосредоточены многочисленные памятники тысячелетней древности. Нам посчастливилось, оставив обувь у подножия гигантской гладко-монолитной скалы Индрагири, взойти на ее вершину, чтобы дотронуться до большого пальца ноги Гомматы. В гомеровские времена Гоммата, неохотно принял вызов своего воинственного брата на поединок. Приз – власть над наследственным царством. Гоммата победил брата, но отдал ему царство, а сам на годы застыл в вертикальной стойке возникавшего здесь и тогда варианта йоги. Таким он и запечатлен на вершине Индрагири. Эта статуя высотой в шестиэтажный дом высечена здесь из светлого гранита за несколько лет до крещения Руси и вот уже более тысячи лет с бесстрастным спокойствием наблюдает, насколько праведно там, внизу, соблюдаются заповеди джайнизма – внекастовой религии крайнего аскетизма, предшественницы буддизма. Судя по отрешенно-безмятежному выражению лица Гомматы, с джайнизмом в Индии все было в порядке. В отличие от коммунизма в СССР...

По окончании конференции большая часть нашей делегации улетела в Москву, откуда радио сообщало о стрельбе в Вильнюсе и о непримиримом конфликте между Ельциным и Горбачевым. А я с таджикским академиком Соложенкиным и московским минера

логом Бершовым отправился по маршруту Бомбей–Тривандрум для выяснения возможностей организации совместных индо-советских проектов на безвалютной основе. Из Тривандрума мы с Бершовым, расставшись с Соложенкиным, должны были вернуться в Дели через Мадрас и Калькутту.
Ниже – случайно сохранившиеся отрывки из индийского дневника.

СЛЕД БУДДЫ

26.01.1991. Январское утро выдалось вблизи экватора теплым: плюс тридцать пять по Цельсию. Наш милый гид-переводчик Субхаш Модхаван приехал за нами на смешном автомобильчике марки “Амбассадор”. Мы помчались на юг с ураганной (видимо – предельной) скоростью 70 километров в час по отличным дорогам Южной Индии и в 100 км южнее Тривандрума достигли оконечности полуострова Индостан.
Здесь Свами Вивекананда сто лет назад нашел отпечаток ноги Будды на громадном гранитном монолите, торчащем из Индийского океана в паре километров от набережной города Каньякумари. Будда, конечно, приходил сюда любоваться всеми сторонами света: глядя на юг, – зелеными волнами упирающегося в Антарктиду океана, глядя на восток, налево, – взволнованной бирюзой наветренного Бенгальского залива, а на запад, направо, – нежной синевой Аравийского моря. А отвернувшись от трех морей, Будда мог лицезреть сказочный счастливый низкий берег, заросший высокими пальмами, выбежавшими на белый пляж. Над пальмами в голубое небо втыкаются причудливо изломанные скалистые горы. Будда, несомненно, знал, что нет на земле более красивого места.
Вивекананда мог этого и не знать. Добравшись на утлой лодке через неспокойные прибрежные волны до этого отмеченного Буддой камня, он провел на вершине столько времени, сколько понадобилось, чтобы напитаться, как теперь принято выражаться, “энергией” этого замечательного места и полностью слиться с природой в мистическом экстазе. Теперь на вершине скалы, над следом Будды, воздвигнута причудливая помесь храма с музеем, выполненная в псевдомавританском стиле – вроде Ласточкиного гнезда, только грандиозных размеров. Ниже храма – пристань, куда из Каньякумари нас за скромную плату доставил “ферри” – паром, регулярно снующий по океанской зыби между райскими кущами и суровым средоточием благодати. Соложенкин и Субхаш спустились в подхрамовое пространство, где во тьме светился облаковидный зеленый иероглиф, постреливающий в меди

Скачать полный текст в формате RTF