Сергей СТАВЕР

КОБАЛЬТ БЕЗДНЫ

* * *

Как все обыденно и мелко,
От обожанья до измен...
И сердце девушки не Мекка,
И белый свет, уже не свет.

И лик луны не желт, а странен
И очень холоден и чист...
И на твоей дражайшей длани,
Дрожащий бело-синий лист.

На нем полфразы, выкрик гнева
И список жалоб и обид...
Нет, не прощает королева
Шуту признания в любви.

Крутая, чарам не подвластна,
Являет громы и беду!
Смирись, Орфей, певец несчастный,
Последний праведник в аду.

* * *

Сергею Кузнечихину

Улетают года снегирями из белого леса,
Жизнь бежит, как ручей
по песочку, по камушкам вниз...
Вот и ель под окном
распушилась и стала невестой,
и кокошник её упирается
в синий карниз...

А по шиферной крыше стучит
непогода ветвями,
Поливая дождём, посыпая
снежком вечный путь...
Открывайте калитку, любимые,
я – перед вами!
Я вернулся на миг, на какую-то
пару минут.

Не унять мне в душе ни волненья,
ни грусти, ни дрожи.
Как мне мил ручейка угасающий
в юности звук!
Ничего на земле нет родимого
дома дороже,
Где я плакал навзрыд,
вырываясь из маминых рук...

* * *

Михаилу Литвякову

Всё, что было, раскололось
напрочь, навсегда...
Синий колос, светлый голос
хрупкий, изо льда.
И реснички, розы, птички...
звёздочки, снежки...
Жаль... веселья две странички –
пятьдесят тоски.

Сорок восемь, сорок девять
прожитых годков...
Как мне быть и как мне сделать
жизнь из пустяков?
Сорок восемь, сорок девять,
а не двадцать пять!
Ах, как много было девок,
как в ведре опят.
Ах, как много было песен,
пел и пил до дна!
Мир почти не интересен
без глотка вина.
Мир всегда непостоянен,
как моя страна.
Пил до дна мой дед крестьянин,
пью и я до дна!

* * *

Брату Владимиру

Возвращаюсь домой я,
                            к истокам, к черёмухам белым,
К золотым огонькам,
                            запрессованным в раму окна...
О, как стёрлось давно то,
                            что было написано мелом,
Что хранит в ковылях,
                            обгоревшей степи, тишина.

Все друзья поспились,
                            а подружки мои постарели,
Вроде те же глаза, а посмотришь –
                            сплошная тоска!
Стали ниже дома, почернели зелёные ели
И застыла в песке, закипевшая было, река.

Ей не взять былых нот...
                            снежной пеной волны не украсить,
Не вбежать на валун,
                            разбиваясь на тысячи искр!
Но я снова в душе ощущаю,
                            разбуженный праздник,
Будто кто-то воздвигнул в душе золотой обелиск.

* * *

Геннадию Кузьмину

Свет в окне... запах мяты повсюду,
На наличниках тонкий узор...
Откровением света и чуда
Полыхнул, заалев, горизонт.