ДиН дебют

Николай АНТОНОВ

“ОНИ НАС ЖДУТ”1

СЕРЖАНТ ТЕПЛОВ

Ну и погодка. Брр! Не Сибирь – Северный полюс. Даже пингвин (в самом деле пингвин, только из листового железа и с вырезом на животе для окурков и мусора) и тот, кажется, мерзнет: так бы и припустил бегом через плац к стадиону, чтобы согреться. Закурить бы скорей, а Колька все никак не распечатает пачку “Родопи” (посылку из дому получил – живем!). Поползла наконец, отделяясь, золотистая узенькая полоска, и ветер выхватывает из Колькиных рук этот смешной пленчатый парашютик и уносит, кружа, выше и выше: второй, третий этаж, скрылся из виду.
Здесь, у входа в казарму, простенок вдается в стену на глубину дымохода, снег то и дело взвихривается – и снежная пыль закручивается в воронку. Ух, прямо в лицо.
Колька сует мне под нос сигарету, я перехватываю ее зубами за фильтр и чиркаю спичкой. Где там, прикуришь, пожалуй, на этом противопожарном ветру. Но вот, изловчившись-таки, подношу лампадку ладоней к склоненному Колькиному лицу, он обдает меня по-паровозному дымом, а вот попыхиваю сигареткою я. И сразу теплее стало. Земеля, рахмат2 !
Он из Башкирии – Колька. Как я. Как весь наш взвод. Как наш замкомвзвода сержант Теплов. Вот-вот он покажется из дверей казармы, спустившись вслед за взводом, сбежавшим вниз по ступенькам с третьего этажа, – и тогда конец перекуру: “Строиться, первый взвод!”
Полвзвода уже в строю. Стоят, отвернувшись от ветра, иные пристукивают от холода каблуками сапог. Без шинели, в галифе и гимнастерке не разжаришься в такую метель. Вон как стелется на плацу поземка, а по углам сугробы до колена легли. С ночи метет: февраль, время метелей.
– Строиться, первый взвод! – раздается с порога бодрый голос сержанта Теплова, и мы тотчас бросаем окурки в чрево пингвина и бежим в строй. Колька, вставая на свое место, наступил кому-то на ногу, слышится их короткая перебранка – и тишина: взвод замер в колонне по четыре, ожидая команды.
– Рав...
И тут резкий порыв ветра со стороны плаца обдает нас всех мокрым морозом.
– Че морды-то отвернули, как кони, а? Команды “равняйсь!” не было.
– Так снегом же, товарищ сержант...
– Да ну? Не может быть, – поддразнивает он нас улыбаясь, и мы понимаем, что у него сегодня, как всегда, хорошее настроение.
– Шагом марш, – подает команду он нехотя, вроде как и не по-военному вовсе: мол, айда, ребята, потопа

1. Так называется обычно в дембельском альбоме раздел о друзьях и девушке, часто невесте.
2. Спасибо – по-башкирски.

ли. И мы – кто с левой, кто с правой ноги – делаем шаг, второй...
– Сто-ой! – осаживает Теплов недовольно, но не сердито, и задние натыкаются на передних. – На обед опаздываем, мать вашу...
Ему лень командовать, как положено. В мыслях он уже на гражданке: месяц-полтора – и домой, прощай учебка! Но:
– Равня-айсь! – и мы вытянули подбородки в сторону правофлангового.
– Смир-рно! – и мы смотрим прямо перед собой, вытянувшись по струнке.
– Шаго-ом... – вес тела переносится с пятки на носок, – марш!
И тотчас тридцатидвухголовая многоножка выбрасывает вперед все свои левые ноги как одну, и по первым же звукам шагов становится ясно, что это идет по плацу строевым маршем взвод курсантов гвардии сержанта Теплова.
– Левой! Левой! Раз, два, три! – отсчитывает он ритм шагов. – Нале-ву! Напра-ву!.. – Взвод выполняет повороты в движении. И вдруг Теплов забегает в голову колонны и командует: – Смирно! Равнение на-лево!
И вот приветствуют друг друга, сближаясь, два взвода и печатают шаг, приложив согнутую в локте руку к виску, на заглядение нам и на зависть “старики” – замкомвзводы Теплов и Архипов, и лезем из кожи вон мы, “молодые”, чтобы чеканным шагом порадовать своих командиров, устроивших и для нас этот веселый парад.
– Вольно!
Удары ног по асфальту ослабевают, но ритм остается тот же: раз, раз – раз, два, три! Теплов оглядывается на Архиповский взвод, улыбается: всем пришлась по душе веселая шутка.
Всем, да не всем.
Он стоит, штабной писарь, на выходе с плаца, и насмешливая улыбка не сходит с его заждавшегося лица. Тоже “дед”. Смерил нас сытым взглядом – и:
– Где ты набрал таких, а, Теплов? Увальни все, и только.
Это мы-то, земляки Теплова, увальни?!
– Сам ты гусь лапчатый!
Мы смеемся беззлобно и взглядываем на Теплова с благодарностью: не дал своих в обиду. Писарь конфузится, улыбаясь. Улыбается и Теплов: один – ноль в его пользу и все ближе общий их дембель.

* * *

“Поели – можно поспать”. Только “старикам” даже ночью не спится. Да и я бы сейчас не уснул: почта пришла. От конвертов и писем будто светлее стало. Шумит казарма, гудит.
Вон роится четвертый взвод: делят чью-то посылку. По всему спальному помещению рассеялся пятый. А вот в углу за кроватями бритоголовый дон Гуан из третьего взвода читает вслух послание от своей доны Анны. Артистично, видать, читает: зрители собрались, слушают не моргая. И теснота теперь для них не помеха – спектакль начался, нельзя пропустить ни единого слова: на сцене сам дон Гуан.
Рядом с ним, никак, Лепорелло. Он самый, кто же еще! Ну и что ж, что невелик ростом и ушаст, как Чебурашка. Зато роль знает.

Скачать полный текст в формате RTF