ДиН память
Аркадий КУТИЛОВ
СТИХИ
МОЯ ИЗБУШКА
Живу в таинственном местечке,
в краю запуганных зверей.
Моя избушка возле речки
стоит без окон и дверей.
Окно и дверь на зорьке ясной
унес сохатый на рогах.
Погожей ночью и в ненастье
мой сон черемухой пропах.
Налево – согра, справа – ельник...
Разрыв-трава, трава-поклон,
ромашка, донник, можжевельник,
анчар, черемуха и клен...
Зверья не видно... Научилось
внезапно прятаться зверье.
Любой хорек, скажи на милость,
почует издали ружье.
Покоя нет лесному богу,
грохочут взрывы круглый год...
Бульдозер, рухнувший в берлогу,
как мамонт пойманный ревет.
ПОХОДКА
Идет моя красавица,
и в такт ее шагам
рыдает-задыхается
в Прибалтике орган.
Вот милая внезапно
споткнется на бегу, –
а в Риме римский папа
ударится в тоску.
В трамвай влезает милая,
сшибая граждан вниз, –
а в Чили от бессилия
повесится министр.
Сквозь страх и неизбежность,
сквозь слезы, боль и кровь –
размашисто и нежно
идет моя любовь.
Христос замрет нелепо,
шепнет: “Вот это да!..”
И звезды льются с неба
сквозь пальцы у Христа.
* * *
Я вам пишу звездой падучей,
крылом лебяжьим по весне...
Я вам пишу про дикий случай
явленья вашего во мне.
Пишу о том, как пел несмело:
взойди, взойди, моя заря!..
Я ради вас талант подделал,
как орден скифского царя...
Как я дружу с нейтронным веком,
как ярким словом дорожу...
И как не стал я человеком,
я вам пишу...
* * *
Он явился белу свету
по весне, но ближе к лету.
Мамке – радость, девкам – горе...
А глазастый, ты гляди!..
Впереди не жизнь, а море.
ДВАДЦАТЬ СТРОЧЕК ВПЕРЕДИ.
Жил да был, и, между прочим,
где целован, где побит...
ДО КОНЦА СЕМНАДЦАТЬ СТРОЧЕК...
...и втянулся в сельский быт...
Стал старик. Старик Иван.
Всюду принят, всюду зван.
Знал старик и свет, и тени,
мир ни ласков, ни жесток...
ДО КОНЦА СТИХОТВОРЕНЬЯ
ДЕСЯТЬ СТРОК...
Рыбаки – его соседи –
говорили: век живи!..
Плел Иван такие сети,
хоть русалку в них лови...
СТРОЧЕК ПЯТЬ ВСЕГО ОСТАЛОСЬ...
“Век живи!” – мурлыкал дед.
А до века не хватало –
и всего-то пару лет...
ДО КОНЦА ОДНА СТРОКА.
Нету больше старика...