дый Божий день звонят раз по десять! – рассказывала Тамара Павловна. – Уж не знаю, что и делать. Я им говорю – нет его, уехал, а куда, не сказал, а они все звонят и звонят. Раз Павлушеньку в подъезде поймали, да хорошо – сосед сверху шел, а он у нас в милиции работает, так они и убежали. Теперь я Павлушу и из дома-то выпускать боюсь”.
Иван Семенович все это время жил на даче. Тишина, свежий воздух, свои чистые продукты. Тамара Павловна через день ездила его навещать. Несчастье случилось в один из светлых октябрьских дней, когда с берез падали последние листья, лес стоял прозрачным и воздух, казалось, звенел от первых легких морозов. Иван Семенович гулял в лесу, а когда возвращался, то увидел над крышей своего дома тонкую струйку дыма. Наверно, сначала он подумал, что приехала Томусик и растопила печку, но дыма становилось все больше и больше. Тогда он понял, что дом горит, и побежал по дорожке, надеясь успеть спасти то, на чем держалась вся его жизнь. На этой дорожке его и нашли, после того, как вызванные случайно оказавшимся на даче соседом пожарные потушили огонь. Спасти его не удалось.
После смерти Ивана Семеновича все обрушилось, как будто только на нем одном и держалось. Поседевшая и сразу одряхлевшая жена продала почти все, чтобы заплатить долги сына. Из большой трехкомнатной квартиры они переехали в маленькую однокомнатную. Продали и дачу, и машину, и гараж. Старший сын устроился шофером на автобазу. Младший остался лежать на диване. Тамара Павловна продолжает работать в парикмахерской. Все то, на что Иван Семенович потратил свою жизнь, пошло прахом. “Что ж, ничего другого от хамов и ждать было нельзя”, – с удовлетворением говорит иногда моя мать.

Павел ПАНИН

ПО ТРОПАМ АЛТАЯ

КАТУНСКИЙ ПОКЛОН

Дракона гор горбатится спина.
И со спины курганного дракона
аркану непокорная волна
ко мне на грудь бросается с разгона.

И жилы рвет стремнина горных сил,
и в сердце бьет рискованной отвагой.
Недурно Змей Горыныч угостил
меня своей драконовскою влагой.

По рву гортани древняя волна
ударила в смирительные грани.
Ломает грани времени она,
строкою вырываясь из гортани.

Под звон граненых сломанных препон
нутро строкой гортанною латая,
кладу земной взволнованный поклон
в огонь курганов Горного Алтая.

НАВАЖДЕНИЕ СКАЛЫ ЧЕРТ

На скальном гребне стылой лавы
застыл в моей гортани крик.
Взор ледяной его настиг,
взор со скалы, где наглый дьявол
запечатлел свой тронный лик.

Эпохи дьявольской скульптура.
Взор сатаны безумно горд
и в мир разворванный уперт:
в глазах оскаленных – натура
с дырою черною, как черт...

Крутой триумф – гордись, скотина! –
она устроила тебе
и ввысь на вздыбленном горбе
из бездны вынесла картинно,
не вняв архангельской трубе!

г. Новосибирск