Элла ФОНЯКОВА

О СТАРОМ И НОВОМ

* * *
Божественный миф.
Солнце, море, Эллада.
Афродита выходит из пены...
После Войны,
Чтобы попасть в баню,
Мы выстаивали километровые очереди.
В раздевалке
У запотевших шкафчиков
Обыкновенные тетки
Сбрасывали валенки,
Тусклые кофты
И латаное бельишко
Неопределенного цвета.
Прицепив к руке номерок
С осклизлым шнурком,
Они шлепали в мыльню.
Худые спины, несвежая кожа...
Тени из Дантова ада!
Мыльня встречала грохотом шаек,
Шипением кранов,
Плеском воды и ревом детишек.
И в яростном омовении
На глазах у всех рождались...
БОГИНИ!
Переступив бахрому
Вспухающей пены,
Они сияли сквозь пар
Перламутровой кожей,
И блестящие волосы спадали
На нежные плечи...
И всякий раз
У меня перехватывало дыхание –
Столь прекрасными были
Эти женщины голодного послевоенья!
Нет, мифы не лгут!
Афродиты выходят из пены!..

* * *
“Танцевали – веселились,
А наутро прослезились...”
Это – о нас,
Так называемых ШЕСТИДЕСЯТНИКАХ.
Да, мы танцевали!
Зимой сорок первого,
В подвалах бомбоубежищ,
Где посиневшая от холода учительница
Разучивала с нами “полечку”,
Чтобы мы не думали
О снарядах и бомбах.
А как мы отплясывали потом,
На студенческих стройках,
Где вкалывали от зари дотемна,
Возводя коровники
В нищих колхозах!
Керосиновый фонарь чадил на столбе,
Освещая тучи мошки
И наши молодые улыбки,
И звуки “Риориты”
Улетали в ночное небо...

И позже мы танцевали –
Физики, лирики,
Технари, работяги, геологи
На таежных просеках, на палубах кораблей,
На дамбах новых электростанций,
В тесных “хрущевках”,
Справляя новоселья
И дни рождения сыновей!
О да! Мы танцевали. И веселились!
Нас учили не плакать
Те, кому сейчас девяносто.
И вряд ли здесь уместнв ирония!
А слезы...
Увы, их на свете меньше не стало...

ТУРНЕПС

В новых маркетах,
Где грейпфруты и “швепс”,
Не увидишь сегодня турнепс.
Он неведом тинэйджерам, детям,
Да и взрослый не каждый ответит,
Что же ЭТО, по сути, такое.
Расскажу:
Неуклюжее и большое,
Шкурой крытое безобразной –
Землистого цвета и грязной.
В корм ОНО поступает скоту.
Но в осень блокадную – ту! –
Не было лакомства слаще
Турнепсины настоящей!
Летом сорок второго
Жить было очень сурово.
По скверам копали грядки,
И в непременном порядке
Сажали БОЛЬШОЕ,
Неприхотливое и простое.
Главное, чтобы масса,
За полным отсутствием мяса
И прочей другой еды,
Была бы тяжелой и плотной,
Дабы ребенок бесплотный,
Вроде меня, к примеру,
Грыз бы турнепс и в меру
Овощем тем
Насыщался.
От слабости не качался,
Меньше смерти голодной боялся.
В школу ходил, уроки учил
И непременно – всенепременно! –
Дня Победы дождался!