Из книги “ПОЭЗИЯ
ЗОЛОТОЙ ОРДЫ”

АНОНИМ
14 век

КИСЕКБАШ,
ИЛИ СКАЗАНЬЕ ОБ ОТРУБЛЕННОЙ
ГОЛОВЕ

Заведем-ка речь со слова “бисмилла”,
Чтоб и днем, и ночью с нами был Алла,

Чтоб нам истина сияла с высоты,
Чтоб нам вечно быть в общине Мустафы,

Чтобы стала повесть краше и мудрей,
Чтоб возрадовались ей сердца друзей.

Полон дивными делами этот свет,
Одному ж подобья не было и нет:

“Свят Али! – сказал однажды в горних Бог, –
Духом крепок, сердцем чист, душой широк,

Львом Своим Я разве зря его зову?
Мощь его теперь проверю наяву”.

Сразу слово запросилось на язык,
Да поможет нам Всевышний – Он велик!

Раз Пророк сидел с четверкою святых1 ,
Тридцать тысяч стойких было возле них.

Все внимали, благолепия полны,
Лик Пророка им сиял светлей луны.

Вдруг меж них одна, без тела, Голова
Появилась и взрыдала, чуть жива.

Всех поверг в душевный трепет скорбный вид:
Где же тулово утратил сей шахид?

Борода сверкала чистой белизной.
Очи слезно обозрели круг святой,

И Глава от горя ликом пала в прах,
Вознесла мольбу Пророку, вся в слезах.

Обмерла душа его, – но встал с земли
Лев Аллаха, светоч праведных – Али,

К Голове стопы направил, чтобы мог
Разглядеть ее во всех чертах Пророк,

Как ни силился, могучий, ни на пядь
Эту Голову не смог он приподнять.

Поразились все, – а диво говорит:
“О Пророк, Али не знает, что творит!

Пусть он мне не причиняет лишних мук,
Чтоб поднять меня, ему не хватит рук,

Если б тысяча таких, как сам Али,
Силачом единым сделаться смогли,

Всею мощью совокупной ни на пядь
Не сумели б эту тяжесть приподнять!

Ибо я, узрев однажды Божий Лик,
Был и в чаяньях, и в помыслах велик,

День и ночь взывал я к Богу, – и в делах
Неразлучно пребывал со мной Аллах.

Пятьдесят раз совершил я хадж святой,
Бедных-нищих утешая добротой.

То носил меня скакун, а то я сам
Божьим чудом возносился к небесам,

Божьим Именем спасался сотни раз,
С Моисеем отправлял порой намаз,

То меж ангелов я жил в краю ином,
То в миру – в привычном образе земном.

Град лучистый был отчизною моей,
Хызр Ильяса2 числил я среди друзей.

Сын чудесный и жена – они вдвоем
Утешеньем были мне в дому моем.

Тело съел мое, и сына, страшный Див,
О Посланник, помоги, добро явив!

Див в колодец утащил мою жену,
В горе этом сколько дней я не усну,

Коль не явишь милосердья, о Пророк,
За тебя не помолюсь в последний срок!”

Рек Али: “О Вестник Бога, я схожу,
Зульфикаром3 печень Дива поражу,

Иль погибну, или не спущу врагу,
Коль Всевышний подсобит, я все смогу.

Я спасу из вражьих лап жену и мать,
Если нет, то мне Дуль-Дуля4 не седлать,

И в кругу мужей достойных мне не быть,
И мужских молитв вовек не возносить”.

“Не ходи, – сказал ему Пророк любя, –
Пропадешь, Али, утратим мы тебя”.

Рек Али: “Стезя ложится, о Пророк,
Жизнь ли, смерть, – пускай теперь решает рок”.

Зульфикар в руке, Али пустился вскачь,
и ударились Хасан с Хусейном в плач5 .