Антон НЕЧАЕВ

РЕВИЗИЯ

* * *

Генералы кушают души.
Рациона их не наруша,
невозможно прикрыть войну,
потому и идем ко дну.
Не влезая в кормушки власти,
в стороне от такой напасти,
в шмотках, с деньгами, начеку
быть положено чуваку.

МЕЖГОРОД

Связь звякнула.
Вздорный
схватил телефонный
рогалик,
шкалик
локтем спихнув впопыхах.
В трубке выдало: «ах!»
электронное эхо:
«Приехал?! Уехал?!»
сутолока, сумбур
вздохов, фигур
телефонной речи,
«Алло! До встречи!»
голос бестрепетный,
скрип, щелчок
и мировой молчок.

* * *

Зажатый в трубы Енисей
урчит, мурлыкает на кухне
и не желает вынуть хвост
на дно посудины из крана;
сегодня приготовил рис,
помоем миску для салата,
шурша, струя упала вниз,
рекою бывшая когда-то.

СЮЖЕТ

Объектив камеры
уткнулся в колени мамины,
потом поднялся к плечам
и дальнозорким очкам.
Смущаясь, она твердила:
«Я очень, очень любила,
но все выходило так,
как будто я первый враг».
Вы слышите рев машины:
внизу привезли грузины
капусту, денатурат
на химпродуктовый склад,
дежурная по вокзалу
рыскающим по залу
родителям вздорных чад
твердила придти назад
и уточнить приметы;
за изгородью одеты,
обриты у рюкзаков
когорты призывников.

В ИЗРАИЛЕ – ЗИМА

В Израиле – зима,
лютует снег,
занозы посадил на заготовке
дровишек, пузыри окна
замерзли непроглядно,
и в заслонке
печи пузатой цыкает сверчок,
губу и на мизинец
не отеплив.

МОЛОЧНЫЕ

Молочные в Москве и Петербурге
различно пахнут: квасом у Невы,
сосисками, рокфором, пепси-колой.
На Гоголевском запах коньяка,
салфеток, баклажанов и укропа...
А в Красноярске пахнут колбасой,
собаками, туркменами и водкой...
Всего вкусней в Сибири молоко!

КАК ЭКРАН

Раскрыто чисто поле, как экран
плохого телевизора в деревне,
где все семейство проволочкой древней
усиливает качество программ;
родитель безуспешно гоношится,
а все семейство ждет и не ложится.

МОЙ ДЕДУШКА

(портрет)

Дедушка сочинял стихи
из коммунистической чепухи.
Он не знал, что ленин постреливал дичь,
водку пил, произносил спич.
Он хотел сказать, что ильич – Господь,
как Христос, облекший харизму в плоть,
он хотел сказать, что давно пора
водрузить вождя посреди двора
каждого, бюстик на каждый стол,
он не знал, бедняк, что ильич – осел.
Он радел душой к повороту рек
(увлекающиеся был человек)
воспевал Сибири родной красу,
умилялся веточке на весу
и в лугах букашку, слепой, найдя,
восхищен был цельностью бытия.