маю курок своего пулемета-дегтяря, выпускаю весь диск, вызываю мгновенно, словно все было заранее подстроено, бешеный огонь по всей округе…

КОНТРОЛЬНЫЙ УЛЕЙ

В прибое цветения пчелам разгулье,
День зноен и липовым цветом пропах.
На улочке пасеки крайний из ульев
Приподнят слегка на контрольных весах.

Весы, что обычны под крышей амбара,
Где бочки, мешки, —
неожиданны здесь.
Попробуй с их помощью грамма нектара,
Добытые шустрыми пчелами, взвесь.

Но как подскочило весов коромысло
От тяжести вольного промысла пчел.
Орудуя гирями,
пасечник в числа
Секреты цветения не перевел.

Как шатко, как все переливчато в мире.
Уж ночь, а закат не уймется никак.
И этот, стремящийся с помощью гири
Вселенную уравновесить, чудак.

г. Кишинев

ВЕЛИКОБРИТАНИЯ

Юрий КОЛКЕР

СЕМИДЕСЯТЫЕ,
ПРОКЛЯТЫЕ...

***
Семидесятые, проклятые...
Здесь ласточка не вьет гнезда.
Погибли существа крылатые
От ужаса и от стыда.

Самодовольные, смердящие...
Пустоты, затхлость и застой.
Что делать музе в этом ящике?
Как выжить честности простой?

Как солнечной скупою ласкою
Согреться веточке живой?
В соседстве с желтой, типографскою,
Коричневеющей листвой?

Все ж мученица из Елабуги
Хоть в том счастливей нас была,
Что этих дней цвета и запахи
прозрев, до них не дожила.

***
Еще ты полон этим днем холодным —
Но счет закрыт: твой труд, твоя печаль,
Все то, чем был ты пред лицом Господним,
Занесено на вечную скрижаль.

Нет корректуры для последней правки,
Обмолвки не искупишь кровью всей,
Приходит ночь, и ангел очной ставки
Является над совестью твоей.

г. Лондон