Валерий ФАТЕЕВ

ГОРОД В ЗАКОНЕ

Клянусь говорить все,
кроме правды

Глава 1

Нестерпимый до этого свет бестеневых ламп задрожал и стал удаляться. Стены и потолок, напротив, сблизились и всей своей многотонной тяжестью навалились на меня, медленно ломая и сплющивая кости и мышцы, дикой болью гася разум.
Я умирал.
Еще огонек тлел в сознании, вяло, будто раздумывая, стукало сердце, проталкивая по сосудам остатки крови, но уже лед и холод поднимались по рукам и ногам и тяжкая смертная тоска перед неизбежным охватывала меня.
Уходила кровь-уходила душа.
Но я еще что-то слышал и чувствовал.
— Нет смысла поднимать, — произнес молодой крепкий басок.Наверное, дежурный врач, а поднимать, стало быть, в операционную:она была— я это знал— на втором этаже.— Пульс не прощупывается, давление меньше сорока. Большая кровопотеря…
Я не верил дежурному ,потому что он говорил не то, что думал. А думал врач, что для всех них будет лучше, если потерпевший умрет в приемном покое, не приходя в сознание, чем на операционном столе. Слишком малы, мизерны были мои шансы !
Но я-то так, черт подери, не думал! Я хотел жить! Последним усилием воли я отталкивался от темноты, забытья, смерти. Я заставлял сердце биться, помогал ему прокачивать эти упрямые артерии и вены, и я заставил свой язык, легкие, гортань и, что там еще в этом участвует, прохрипеть...
— Харитона!Вызовите Харитона!
Это был как пароль.Харитоном звали в больнице главного хирурга только его хорошо знакомые. Мои слова слышали санитарка и сестра.Теперь дежурный не рискнет записать “не приходя в сознание”.
Санитарка оживилась, наклонилась над каталкой и я услышал ее голос, и почувствовал ее несвежее, смешанное с алкоголем дыхание.
— Больной, что твоим передать?
— Похмелись — прошептал я и угадал , что дежурный улыбнулся. Во всяком случае, след улыбки еще слышался в его распоряжениях…
— Два кубика кордиамина . Внутривенно , а как еще? Поднимайте давление и на стол!
Теперь, когда я добился маленькой победы в этом безнадежном почти сражении за свою жизнь, можно было бы и отдаться спасительному забытью . Но я боялся, что у них опять что— то застопорится. Застряла же “скорая помощь”, не доехав до больницы всего квартал, и, как на беду, не оказалось в машине системы переливания.
И я держал себя до того момента, когда маска легла на лицо и участливый женский голос не произнес:
— Держись за мою руку и все будет хорошо! Мы выплывем!
И из последних сил вцепившись в ее ладонь, я поплыл…
Могучая река легко несла меня вниз. Как обрубленные, высились крутые берега. Где— то впереди шумела на порогах вода. Крутые волны захлестывали с головой , я захлебывался, терял дыхание…
—Держись, — слышал я в этот миг и женская ладонь крепче охватывала мою.
А река все несла , а берега ее сужались и вырастали, и вскоре я уже мог разглядеть насколько они разны. Если правый был из какого-то светлого, теплого на восприятие камня и за ним угадывались летний луг и птицы, и цветы, и

вольная воля, то от левого дышало мраком и холодом, и странные символы, зверские дебильные физиономии , и рожи, что только в кошмаре или с кошмарного похмелья могут привидеться, смутно мелькали на его плоскости. Беда еще заключалась в том, что в то время, как инстинктивно я рвался к правому берегу, отбойная волна сносила меня в противоположную сторону.
Спасительная рука удерживала меня на стрежне, но был момент, когда я приблизился к левому берегу настолько, что смог разглядеть его и ужаснуться увиденному со всей силой чувств, что во мне еще сохранились. Дьявольская рожа в черной звериной щетине с нечеловеческим обрезом скул и горящими глазами мелькнула вдруг и… странно, кого-то она мне напомнила.
“ Маска, я тебя знаю”.
А берега все сходились и вскоре стенами нависали с обеих сторон, и было ощущение, что вот-вот они сомкнутся и вверху. Впереди в узком, как каньон, русле ослепительно сверкнула грива водопада.
—Держись!
И я было рухнул вниз , в бездонную бесконечную даль.И странно, что уже не пугала ни бесконечность, ни бездонность. Каким— то чувством я понимал , что чем дольше будет продолжаться мое падение, мой полет, тем для меня лучше. Главное-не отпустить руку!
Врач –анестезиолог Валентина Ивановна, Валечка, а это она была тогда моим ангелом –спасителем, показала потом мне свою узкую ладошку. Даже через неделю заметны были на ней следы синяков от моих пальцев.
И еще был миг, когда с высоты своего птичьего полета увидел я барахтающегося в реке человека и угадал в нем себя, но угадал как-то отстраненно, безо всякого сожаления, без желания вернуться и помочь…
Вернуться и помочь!
Хорошо, сладко было лететь, но видно, еще не закончена была моя земная дорога и я вернулся к себе-в страдания, боль, кровь и грязь…
Через двое суток я очнулся в реанимации.
Было тихо, сумрачно, из соседней комнаты доносились голоса и музыка-телевизор работал. .Правая рука моя была крепко привязана к кровати-капельница стояла.Тонкий катетер из— под одеяла бежал вниз и, скосив глаза, я увидел переполненную банку и уловил запах мочи.
— Сестра, – пискнул я.
Вряд ли сестры услышали меня, но сосед продублировал, да еще с дополнениями…
— Больной зовет, шалавы!
Сестра пулей влетела в палату и, поскользнувшись на мокром полу, со всего маху плюхнулась у кровати.
Я неудержимо расхохотался и от резкой боли опять потерял сознание.
— Дурак, разве тебе сейчас можно напрягаться! Ты дышать должен, как мышь ,как любовник в шкафу! Ты знаешь, сколько швов тебе положили. Только по правому бедру рана глубиной в ладонь, а распахана аж на шестнад

Скачать полный текст в формате RTF