Владимир КРЮКОВ

ВСЯ МУЗЫКА
К ТЕБЕ ПЕРЕТЕКЛА

***
Время к ночи. А сумерек нет.
И стоит, небеса обнимая,
Золотой продолжительный свет
Уходящего месяца мая.
Этот свет у больших мастеров
Был в почете. На старых портретах
Благородства особый покров
Словно соткан из этого света.
Вот и нам бы пожить без сует.
Мы бы стали, наверно, похожи.
Я гляжу: у калитки сосед
Задержался, задумался тоже.
Что он думает — не угадать,
Только спать не торопится что-то.
И легла на лицо позолота,
И на сердце лежит благодать.

НОЧЬ

Однажды на исходе лета
Явилась странная тоска,
Когда любимая планета
Упрятывалась в облака.
Она в разрыве их сквозила
Как ускользающая суть
Того, что в этой жизни было
Не просто так — зачем-нибудь.
И в то же время застревая
В тяжелом облачном плену,
Она — сама полуживая —
Меня не отдавала сну.
Наполнен лунною тоскою
И совпадая с ней едва,
В напрасных поисках покоя
Включал я лампу в головах.
Но хуже праздничных знакомых
Так доставали тяжело
Щелчки ослепших насекомых
В мое оконное стекло.

ВЕСНА

Только небо вздохнет, и опять по теченью
Льды достойно пойдут по высокой реке:
Ты такая, какой написал Боттичелли,
С зацветающей веткой в руке.
Каждый лист этой ветви разбужен, раскручен.
Помнишь время закатное, время, когда
Расступалась под ржавые всхлипы уключин
Золотая, литая вода.
Для свободы и радости надо немного:
Это голос родной, подкрепленный струной.
Это перетекание света дневного
В океан беспредельный ночной.
Это третья багажная полка вагона,
Прикасание губ, рассыпанье волос,

Это в древней деревне стакан самогона
За счастливый и маетный сенокос.
Все проходит - и трепет, и хрупкость, и талость,
Истончается звук, огрубляется свет.
Все проходит. Но ты вот взяла и осталась,
И в руке твоей свежая ветвь.

***
Спрягая кощунственно дом с домовиной,
Вдоль озера синего до немоты
Идешь, и проносятся желтой лавиной,
Частично в ногах застревая, листы.
Ознобом воды одинокой, осенней
Ты тронут. За чаем, не выходя,
Ты слушаешь жесткие пальцы дождя
По крыше железной. И нету спасенья.
Но скажешь, убравши ладони со лба:
Хандра эта, может быть, даже желанна,
И вот без нее тебе точно труба,
А с нею авось, как-нибудь, да и ладно...

***
Вся музыка к тебе перетекла,
И я остался в оглушенном мире,
Где дважды два - поистине четыре,
И жизнь как сажа сделалась бела.

г. Красноярск

Игорь ВАВИЛОВ

ДОЧИТАЮ САДА Я...

***
Зиму, как правило, чувствуешь вдруг:
В траекториях птичьих полетов
появляется что-то тревожное,
нет, не то что испуг,
а, скорее, томление...
Впрочем, и кошки где-то в сретенье
июля и августа,
замирают, смекают и прыгают вам на колени,
В реках вода становится злее и резче,
Рыба то ловится, то, не сказавшись, исчезнет,
Чувствуешь зиму в медовых и яблочных спасах,
Привкус зимы
у глотков зуболомного хлебного кваса,
Чувствуешь зиму, как чует исход свой
слепая волчица,
Воет как плачет и вместе со мною боится.

***
Музыка по радио
               и тепла кровать,
Дочитаю Сада я
               и пойду гулять,
С недовольной миной,
               сквозь ноябрь колючий,
А вернусь с Жюстиной —
               Пусть меня научит.

СЕРЕБРЯНЫЙ ГОЛУБОК

Кустарь одиночка
трудился всю ночку,