Владимир СОРОЧКИН

МОЛНИЯ

Она спешит, не зная меры,
Ей нестерпимо скучно тут,
Где, как один, все кавалеры
Непоправимо отстают,

И только следом, как ведётся,
Глядят и щурятся... Она
Ушла и больше не вернётся.
Черна у молнии спина.

ПОЭЗИЯ

Опять приходишь ты, ступая
Невнятно, кротко —
Поэзия, — моя скупая,
Чужая тётка.

Что нам делить с тобою?.. Горек
С любого бока
Твой хлеб, и только тем и дорог,
Что он — от Бога.

И грустно знать, что дар твой странен,
Спрос — не лоялен,
А гений Игорь-Северян —
Не гениален.

КАМЕШКИ

В присутствии твоём, в тебе самой,
В прикосновеньях к датам и предметам,
Есть некий знак, оставленный судьбой,
Но я не знаю — что мне делать с этим.

И нет тебя, но твой замечу штрих,
Необъяснимый видимой причиной,
Как в камешках прозрачных и сухих
Кристальный взгляд, оставленный пучиной.

И видится иным — как сад ветвей —
Непрочный мир, склонившийся над нами,
Что — заслоняясь нежностью твоей,
Не называет вещи именами...

АВГУСТ-СЕНТЯБРЬ

Неужели октябрь?
Саша Соколов

Ужели август? Экая нуда
Идёт на ум не валко и не шатко.
Помыслишь “нет”, а выдохнется “да”,
И выдохнется лето без остатка,

Как в сокровенной склянке эликсир,
Закупоренный пробкою со скрипом,
Как некий текст, зачитанный до дыр,
Однажды ставший кривдою и мифом. —

*Лапа — тип соцветия.

И подступает ближе благодать,
Где можно за неведеньем соловым
Утраченные запахи вдыхать,
И поминать слова недобрым словом.

И здесь, в плену недели с небольшим
Довеском одиночества — наглядно —
Мной ничего не сеяно, за сим
И пожинать мне нечего, и ладно

Ещё, что так. И снова горек рот
Мой, точно Бога ради и дотоле
Уже не раз вкусивший от щедрот
На убыль нисходящего застолья...

То пролетит белянка, то у ног
Нырнёт кузнечик в омут разнотравья,
Озвучивая парой долгих нот
Заимку, прерываясь и картавя.

И цвет стремится к серому в сухом
Шуршаньи злаков, выцветших былинок,
Метёлок, лап*, склонённых косяком
Под ветром в рост без стёжек и тропинок.

И, розовую пену растеряв,
И там и тут мелькая и мельчая,
Волной скудельной высится из трав
Тягучий пух на стеблях иван-чая.

Всё ближе белый, видимый скоре
На ощупь, по наитью перед близким
Похолоданьем, без календарей
Читаемый не самым полным списком —

И медленно, но верно. И уже
Быстрее сутки, время не теряя,
Катаются несобранным драже
На месте вновь утраченного рая.

Мутнеет солнце, и на сто ладов,
Как бы томясь, прищуривает очи;
Ещё короче день до холодов,
Ещё короче день, ещё короче.

Уже рукой подать до сентября;
Уйдут вчера и завтра, чем угодно
Не отличаясь. Знамо: от добра
Добра не ищут. Хватит на сегодня.

Я не прощаюсь, зная, что не впрок, —
Ни с кем, ни с чем, но повторяю: “Здравствуй!..”
Трещи, кузнечик... Вейся, ветерок...
Туманься, дождь, застиранною рясой...

РОМАН

Господин Итедеитепеев, как чиж в западне,
Размышляет ничтоже сумняшеся о пустяке.
Бляха-муха жужжит на крахмальном своём потолке.

Это — вкратце — роман, ненаписанный, но без труда
Неизбежно читаемый всуе сюда и туда.
Дядя делает ручкой, сбиваясь на па-де-труа.